Ибн Сина Авиценна
Шрифт:
— Дом это равновесие двух противоречий: покоя и движения. Почему не падает вниз потолок, который сам по себе, по силе своей тяжести, не может находиться над землей? Потому, что его держат стены! Поставьте потолок на слабые стены! — и он рухнет, то есть придет в движение, потому что будет нарушено единство движения и покоя. Это любой каменщик знает!
На площади установилось молчание. Слезы старика на Востоке — страшная вещь. Это лучшее, что могло бы защитить Ибн Сину.
Али покраснел. Многое бы он сейчас отдал, чтобы стоять там, на месте Муса-ходжи. Его обожгла мысль, что не чужой старик сидит там, под жгучей ненавистью судей, а его родной отец, — отец, которого он никогда не видел. Отца он предал.
— Ну а как же Вселенная движется, если у нее нет своего внешнего пространства? — спросил Бурханиддин. — Не стоит же на месте, если верно ваше утверждение, что жизнь —
— Не стоит. Движется, Ее движение — это движение по положению, — спокойно ответил Муса-ходжа.
— У Аристотеля нет такого вида движения.
— Нет… Это открытие Ибн Сины. Вне Вселенной действительно нет никакого пространства. И пустоты нет. Значит, перемещаться в пространстве Вселенная не может.
— Не может! — со скрытой радостью проговорил Бурханиддин. Он не ожидал такой удачи, когда задавал этот вопрос.
— И все же она… — Муса-ходжа поднял лицо к небу, будто в молитве… — вращается. Вот ее движение.
Это движение самого Ибн Сины, ибо вращательное движение — движение вечности, движение планет, других небесных тел. Наше с вами движение — прямолинейное по вертикали, как движется все то, что родилось и должно умереть, В нашем с вами движении противоречиями являются движение вверх — рост и движение вниз — увядание. У кого что побеждает, тот туда и движется. У меня, например, победила противоположность увядания. Я двигаюсь к смерти. Ибн Сину же уничтожить нельзя. Двигаясь в вечном, вращательном движении, как, Солнце вокруг Земли, он изменяет лишь свое положение относительно нас, то удаляясь, то приближаясь. Вот сущность его бессмертной жизни. И никакая сила не сможет уже сбить его с этой орбиты. Разве только сила, которая собьет со своих орбит все планеты.
— А где же единство, взаимосвязь движений? — спросил Бурханиддин. — Или это Ибн Сина оставил додумывать богу?
— О, за этот вопрос можно поклониться вам в ноги! — проговорил Муса-ходжа. — Действительно, как может прямолинейное движение перейти в криволинейное, например? Ибн Сина много думал над этим. И решил так: «Чем чище тело по своей природе, тем его движение быстрее и прямолинейнее. А если в нем есть примесь противоположного к его характеру, то движение менее прямолинейное и медленнее». Это из его «Книги знаний». — И вспомнив об Али, конечно же, стоящем здесь, старик стал подыскивать пример: — Ну, первая изначальная юношеская природа человека, когда он чист и прекрасен душой, это его движение к богу, Истине, — быстрое, прямолинейное движение. А испоганил он свою природу ложью, похотью, алчностью — и прямолинейное движение начинает замедляться, а в какой-то момент и кривиться. Вот так прямолинейное движение и переходит в криво-линейное.
Постановка Ибн Синой проблемы перехода прямолинейного движения и криволинейное в рамках естественнонаучных достижений его времени достойна восхищения. Позже эту его идею будут разрабатывать Галилей, Декарт, Ньютон, Галилей через 600 лет после Ибн Сины сформулирует закон единства прямолинейного и криволинейного движения как двух форм одного и того же механического движения. Над этим движением думают и сейчас ученые мира. Оно — одна из проблем века. По законам равномерного прямолинейного движения растет колос, летит космический корабль, пуля, птица, течет кровь в пенах, нефть в трубах, растут кристаллы и дети, выстраиваются стихи и музыкальные гармонические композиция [115] .
115
См. журнал «Декоративное искусство», 1980, № 9. Л. Салдадзе «Семантика древнего орнамента».
Это — графическая запись равномерного прямолинейного движения, — «дорожка Т. Кармана или В. Голубева», которую они независимо друг от друга открыли один в 20-е годы нашего века, другой — в 40-е, Читается эта дорожка так: «За машущим крылом птицы или любого тела, обтекаемого средой, образуется вихревая дорожка с обратным расположением вихрей». Направление движения этих вихрей таково, что они сообщают телу добавочную скорость в сторону, противоположную движению. И крыло у птицы — это, оказывается, вовсе даже не опора, как думали раньше, а генератор вихрей. Опора — Среда, воздух. А вот эта же дорожка, но выраженная языком геометрии:
Не
Если же равномерное поступательное движение рассечь плоскостью, то вот что получится С потоком воздуха за крылом самолета (опыт французских ученых):
То есть то, о чем и говорил Ибн Сина: «Если в природе прямолинейного движения есть примесь противоположного к его характеру, то движение становится менее прямолинейным», то есть постепенно закругляется.
Турбулентное движение — проблема номер один в современной физике. Это движение обусловлено хаотическим перемещением, затуханием, гибелью и рождением бесчисленного количества вихрей — больших и малых, и не поддающихся никакой математической определенности. Без овладения законами этого движения мы не сможем понять течение воды в океане, ветров в атмосфер, гелия и водорода в недрах солнца, потока нефти в мощных континентальных трубопроводах, рассчитать, как будет изменяться климат Земли, распространяться радиоактивное излучение, происходить трение ветра о моря и материки, передаваться тепло и влага от поверхности Земли в атмосферу. Создать структурно-математическую модель турбулентного движения пока никому не удается. Так как же низко должны мы поклониться тем, кто хоть крупицу истины подарил нам в этом вопросе. И тем, кто хранил эту Крупицу, защищал ее от костров мракобесов.
Открытием Ибн Сины является и его учение об «импульсе». Бурханиддин сказал, что никакого тут открытия нет, ибо никакого импульса нет, есть только вмешательство сверхъестественных сил. Муса-ходжа долго объяснял народу, но чувствовал, что его не понимают. Тогда он сказал:
— Вот Фирдоуси. Жил в своем Тусе. Спокойно жил. То есть находился в состоянии естественного природного движения. Потом поехал в Газну преподнести Махмуду «Шах-намэ». Книга не понравилась, Махмуд вошел в гаев. Где мы после его гнева видим Фирдоуси? Аж в Гиляне! На берегу Каспийского моря! За сотни фарсахов [116] от Газны! Вот это движение Фирдоуси до Гиляна уже не естественное его движение, а насильственное. Что же было движущей силой этого движения? Гнев Махмуда. Так вот, гнев Махмуда — это и есть импульс. Со временем насильственное движение будет остывать. Махмуд займется другими делами и забудет о Фирдоуси, и Фирдоуси тоже смягчится в своей обиде. Настанет момент, когда Фирдоуси остановится и пойдет обратно в Тус, то есть снова войдет в свое прежнее естественное движение.
116
Фарсах — около 6 миль, путь коня за час.
Более 1300 лет философы решали природу насильственного движения [117] . Сегодня о ней легко расскажет, любой шестиклассник. Но как мучительно вставала на ноги эти человеческая мысль! И как велико в ней значение Ибн Сины. А тупик был вот в чем: «Каким образом, — думали философы, — продолжает осуществляться насильственное движение тела после отрыва его от источника движения?» Аристотель считал, что сила руки, кинувшей вверх, предположим, яблоко, передается воздуху, и воздух толкает яблоко, и потому оно движется. Через 900 лет после Аристотеля александрийский учёный Иоанн Филонов сказал: среда не помогает, а наоборот, мешает движению! Осуществляет движение не среда, а движущая сила. Дальнейшее развитие теории движущей силы осуществил Ибн Сина, введя понятие «СТРЕМЛЕНИЯ» (импульса). Оно поддерживает движущую силу до полного ее исчезновения, до того мгновенного состояния покоя, мгновенной остановки, после которой насильственное движение заканчивается. Яблоко летит вверх, останавливается, и начинается естественное его движение под действием сил тяготения к земле, вниз. Через западных арабских ученых Ибн Баджжа, ал-Битруджи это учение Ибн Сины о СТРЕМЛЕНИИ (импульсе) попало в XIII веке в Парижский университет, где Альберт Великий прямо ссылается на Авиценну при изложении этого вопроса. Окончательно строго оформил все Ж. Буридан.
117
См. статью М. Рожанской из сборника «Абу Али ибн Сина», Ташкент, «ФАН». 1980.