Ибн Сина Авиценна
Шрифт:
В толпе по достоинству оценили эти слова. Над площадью установилась благоговейная тишина.
— В Египте Насир Хусров встретился с главою кар-матов, — продолжает Муса-ходжа. — Ровно через 30 лет в Египет придет и Саббах, друг Омара Хайяма. Тоже, как и Хусров. Он проживет здесь три года. Тоже, вернувшись на родину, развернет широкую пропаганду исмаилизма. Судьба словно продублировала Насира Хусрова, пустив по его пути Хасана Саббаха. Насир Хусров пропагандировал исмаилизм на востоке: в Хорасане, Сеистане, а Хасан: Саббах — на западе: в Рее, Казвине, Хамадане, Исфахане..
Легенда говорит: «Три друга поклялись во время учебы в Нишапурском медресе помогать друг другу: Омар Хайям, Хасан Саббах и Низам аль-мульк. Низам аль-мульк, став везирем
Исмаилизм, До сих пор ученые не могут прийти к единому мнению по поводу этого сложнейшего восточного явления, живого и по сей день. Оно, словно радуга, состоит из многих полос, и в то же время все вместе они составляют единую Суть [180] .
1. Исмаилизм, ориентированный на верх, на аристократию духа, — это умение различать Второе бытие сквозь Первое, Истину сквозь обыденную жизнь, внутренний смысл Жизни во внешних ее проявлениях. На высшей ступени обучения ученика подводят к мысли о том, что бога вообще нет, а есть только Философ-Пророк, дающий народам совершенную систему, совершенное Знание, совершенное государство. Недаром теолог XIV века Ибн Таймия сказал: «Исмаилиты не верят ни в одного из посланников бога, ни в одно святое писание». Главное у них — не вера, которая слепа, а Разум, излечивающий душу от любой религии.
180
Интересная точка зрении на исмаилизм представлена А. Сигадеевым в его книге «Ибн Сина»
Практическая цель — дать синтез философии и религии, но так, чтобы философия была — власть, а религия-подчиненный ей рупор идеологии.
2. Исмаилизм, ориентированный вниз, на народ, — это зороастрийское учение о том, что государство Тьмы обязательно сменится государством Света. Вечные весы Жизни… А кто Весовщик? Кто скажет: «Зима сейчас или Лето?»
Разум. Или слово Истины.
3. У народа свое понимание исмаилизма. Это — Надежда, Махди, Скрытый имам, который придет и даст отдохновение. И сейчас в Иране люди надевают белые одежды, выходят на берега рек и смотрят на воду, ждут… Он должен прийти по воде, чтобы народ сразу узнал его: ибо многие уже объявляли себя Махди, а были Ложью. Душа устала их разгадывать…
Исмаилизм — это Надежда… Кто только не становился под ее знамя?
Бахрейн, например, — государство раннего Махди, когда близок он еще народу, делит с ним поровну хлеб, спит в палатке перед дворцом, положив под голову щит. Фатимидский Египет — поздний Махди, отделившийся от народа роскошью. И хочет он новых земель, новых богатств и потому посылает повсюду своих эмиссаров, чтобы взрывали они государства изнутри. Но чтобы роскошью не сравняться с другими царями, которые не от Махди, египетский халиф Хаким, современник Ибн Сины, выделил себя странностями: днем сидел при свечах, ночью разъезжал по Каиру в окружении черных рабов в черных одеждах. Кинул в Нил своих любовниц, — смотрите, мол, какой я праведный! Молился Сатурну, говорил, что чувствует, будто находится в общении с потусторонними силами. Никто не мог выдержать взгляда его больших темно-голубых пронзительных глаз. Вот какой это был Махди.
4. В. Бартольд сказал: «Исмаилизм — это борьба иранского рыцарства против исламского строя… замков против городов и толпы… последняя борьба иранского рыцарства против победоносного времени». А. Бертельс дал критику этому определению: с каким слоем населения боролись рыцари? Ведь городов тогда в европейском понимании — когда купечество и ремесленники имели политическую силу, на Востоке не было. Города являлись лишь резиденцией
До сих пор исмаилизм — загадка. В Париже живет 50-й исмаилитский глава. До него был Ага-хан III, считавший себя прямым потомком Фатьмы и Али — «Имамом Времени». Выпускается специальный журнал: «Ismailish news».
— Когда исмаилитская пропаганда Насира Хусрова в Хасана Саббаха достигла апогея, — говорит народу на площади Регистан Бурханиддин-махдум, — было решено покончить с обоими вождями. «Нет ни одного разряда людей, — сказал Низам аль-хульк, — более зловещего и более преступного, чем эти». Хусров успел убежать на Памир, Хасан Саббах — в горы Дейлема. «Если б только дна человека были со мной единодушны, — сказал Саббах, глядя с вершин гор на страну — мы опрокинули бы весь мир. Эти двое: Низам аль-мульк и Омар Хайям.
— А при чем здесь Ибн Сина? — вмешался Муса-ходжа. Он же умер в 1037 году, когда Тогрул н. Чагры не разгромили еще державу Махмуда, а сын Чагры — Али-Арслан, отец Малик-шаха, и Хасан Саббах даже не родились на свет! Насиру Хусрову было тогда 33 года, и он пил еще и гулял с Махмудом, даже в Египет не ходил!.
— Мать, прежде чем родить, — поднялся Бурханиддин-махдум, — носит в себе плод девять месяцев. Да, Натр Хусров убежал в Памир, казалось, похоронил себя там, жил тихо, в нищете, дело его будто бы заглохло. Но всего через какие-то четыре года после его смерти взорвалось такое страшное восстание от Памира до Каспия, что все историки написали о нем, как о буре! Ничего подобного не знал Восток! Исмаилиты завоевали все горные замки Дейлема, и четвертого сентября 1090 года Саббах взял Аламут. Эта дата стала днем рождения исмаилитского государства. Газзали в это время, обласканный Низам аль-мульком, только что получил кафедру в Багдаде Каковы последствия этих страшных событий? — Бурханиддин выпил воды, вытер платком лоб. — Тридцать лет Саббах провёл в Аламуте, ни на час не покидая его, и все эти тридцать лет вел тайную войну с государством туркмен-сельджуков. Теперь оружием его стала не проповедь, а кинжал. Почта исмаилитов — записка, пригвожденная кинжалом к полу. Первым погиб несравненный Низам аль-мульк. „Убийство этого шейха — первое наше счастье!“ — сказал Хасан Саббах. Царь Малик-шах, правнук Чагры, умер через 35 дней от отравления. Саббах объявил себя наместником Скрытого имама, Махди. „Днем мы, подобно звездам, скрыты от глаз людских. А ночью — бодрствуем…“ — любил он повторять слова Насира Хусрова.
— У Саббаха были юноши, беспрекословно выполняющие любое его желание — федаи, — вступил, сменяя Бурханиддина, Даниель-ходжа. — Один европейский монарх посетил. Аламут. Саббах мигнул, и два юноши бросились с высокой скалы вниз. Саббах использовал хашиш. Тайну его знали только врачи, да и то единицы из них — те, кто делали операции. Хашиш вводил человека в такое состояние, что он становился бесчувственным к боли. Как могла в Аламут попасть эта тайна? Ведь там отроду не было врачей!
— Ибн Сина принес ее в Аламут! — поддержал Даниель-ходжу главный судья. — Напоив хашишем юнцов, Саббах приводил их в комнату, где на блюде лежала голова человека, искусно спрятанного под полом. Голова вещала о рае для тех, кто, убив противников исмаилитов, погибнет сам. Потом юношей вводили в сад, где их ждали дорогие яства, голые девушки и вино. Очнувшись они верили, что были в раю, потому и шли на смерть по одному только взгляду Саббаха. С этого времени Средняя Азия и Иран стали носить кольчуги под одеждой. Террор продолжался до 1256 года, пока Хулагу, внук Чингиз-хана, не взял Аламут. 166 лет существовало государство исмаилитов! Западный мир был так потрясен этими убийствами, что слово „хашишьюн“ (употребляющий хашиш) стало обозначать у них убийцу [181] .
181
Франц. — assassiner — убивать.