Ибо сильна, как смерть, любовь…

Карташевская Инна

— Мама, — забыв, что он уже почти взрослый, испуганно позвал Давид. — Мама, папа, где вы?

— Мы здесь, сынок, не бойся.

Мамин голос было странно тихим и лишенным всякого выражения. Родители говорили как будто бы совсем рядом, но Давид не видел их.

— Где вы? — уже совсем с отчаянием спросил он.

— Мы здесь, мы с тобой — таким же голосом повторила мама.

И вдруг Давид увидел их. Они как будто материализовались из темноты действительно совсем рядом с ним.

Давид вздохнул с облегчением.

— Почему в автобусе так темно? — уже спокойнее спросил он. Мама и папа были рядом

с ним, и ему больше не было страшно.

— Потому что все спят. Ты тоже ложись, поспи еще.

— А нам еще долго ехать?

— Мы не знаем, но мы разбудим тебя, когда… будет нужно. Ложись сынок.

— А почему в окно ничего не видно? Почему там тоже так темно? — не унимался Давид, которому все-таки все казалось странным, не таким, как всегда.

— Потому что мы уже не в городе.

— А где же мы?

— Сейчас сам увидишь, — как то тихо сказала мама.

— Папа, а почему ты все время молчишь?

— Я устал сынок, — после недолгой паузы таким же странным безжизненным голосом сказал папа. — Но я с тобой, это самое главное.

Странно это все как-то, подумал Давид, но снова улегся. Он попытался заснуть, но сон не приходил. Так они ехали еще долго, но в автобусе все пассажиры по-прежнему спали, во всяком случае, он не слышал ни одного звука. Он попытался рассмотреть, действительно ли есть кто-нибудь еще в автобусе. Но ему это плохо удавалось. На некоторых местах как будто действительно кто-то был, другие казались пустыми. Наконец, ему надоело всматриваться в темноту и он опустил голову к маме на колени. Она стала гладить его по голове, как маленького. Папа сел с другой стороны и положил к себе на колени его ноги. Так они и ехали в полной темноте и тишине.

Наконец впереди показались яркие огни. Давид обрадовано уселся на сидении. Он увидел, что они подъехали к огромному зданию. Автобус остановился. Свет в нем так и не зажегся, но Давид увидел, как с задних сидений поднялись какие-то люди и молча пошли к выходу. Их было немного. С передних сидений не поднялся никто.

— Почему нас так мало? — удивился Давид. — Ведь у нас же был полный автобус. Куда все делись?

— Они остались в городе, — был ему тихий ответ.

— На всю ночь?

— Лучше бы мы тоже там остались, — вырвалось у мамы.

— Ничего не сделаешь, — отозвался папа тем же усталым голосом. — Нам нужно идти.

Они вышли из автобуса и Давид огляделся. Это здание, очевидно, было их отелем. По-видимому, оно находилось очень далеко от города. Вокруг не было никаких строений. Вокруг вообще ничего не было, только полная темнота. Но в здании не только горели все окна. Оно было еще окаймлено по периметру яркими лампочками и выглядело праздничным и нарядным. Его огромные двери были гостеприимно раскрыты. К ним вела широкая мраморная лестница. К отелю то и дело прибывали автобусы, машины и даже вертолеты. Оттуда выходили люди, группами или по одному. Они все сразу шли к лестнице и заходили в дом.

— Странная какая-то эта гостиница, — озадаченно сказал Давид. — Столько людей туда идут, а никто не выходит. И все молчат. И вокруг совсем ничего нет. Где же это мы?

— Очевидно, мы там, где мы должны быть, — сказал папа. — Нам нужно идти. Пойдемте.

Они тоже как и все поднялись по лестнице. У двери стоял человек, одетый в какую-то черную униформу.

Повинуясь знаку его руки, они остановились возле него. Несколько минут он пристально смотрел на них, не говоря ни слова. И родители тоже молчали. Давид уже совсем перестал что-либо понимать. Он повернулся к матери, чтобы спросить ее, почему этот человек так странно смотрит на них, но ее поведение показалось ему еще более странным. Она просительно смотрела на этого человеку и даже умоляюще сложила руки на груди. Человек еще некоторое время смотрел не нее, а потом все также молча и серьезно кивнул ей и протянул что-то. Давид увидел, что это был ключ, обычный гостиничный ключ с прикрепленной к нему пластинкой, на которой был выдавлен номер их комнаты. Мама взяла его, облегчено вздохнув. Потом он посторонился и даже сделала им рукой знак, чтобы они проходили. Мама быстро взяла Давида за руку, и они вошли.

За дверью лестница продолжалась. Она уходила куда-то далеко вверх, но через каждые девять ступенек прерывалась широкими площадками. На площадках стояли кресла, на них сидели люди группами, и, наконец-то, Давид услышал, что они разговаривают между собой, улыбаются и даже смеются. От этих площадок в обе стороны уходили широкие коридоры. По ним бродили люди, огромное количество людей, Давид никогда не видел столько. Они переходили из одного прохода в другой, вглядываясь в проходящих мимо, как будто все искали кого-то. Иногда некоторые из них действительно находили друг друга, и тогда раздавались радостные возгласы, и они уходили вместе или садились на свободные места.

Давид с мамой и папой поднялись на один пролет и увидели, что коридоры уходят куда-то очень далеко, и к тому же через определенное расстояние расширяются в полукруглые холлы, где опять-таки в креслах сидели разговаривающие и смеющиеся люди. Было очень странно наблюдать такой контраст между тем, как люди молча подходили в темноте к дому, и как весело они смеялись и разговаривали в его сверкающих яркими огнями нарядных залах.

— Давай пройдемся немного, Давид, — сказал папа. — Посмотрим, кто тут есть.

— Ну, хорошо, — согласился Давид, недоумевая про себя, зачем папе смотреть, кто тут есть.

Они пошли по коридорам и залам, и Давид с удивлением понял, что они тоже, как и все, ищут кого-то.

— Мама, мы что кого-то ищем? — не выдержав, дернул он за рукав маму.

— Может быть, здесь есть кто-нибудь из наших знакомых или родственников, — уклончиво ответила мама.

— Мама, ты что? Мы же в Италии, ты забыла? Откуда здесь могут быть наши знакомые или тем более родственники? — озадаченно спросил Давид.

— Все может быть, давайте все-таки посмотрим, сынок.

И они снова стали ходить, вглядываясь в лица, проходящих мимо людей, но не видели ни одного знакомого лица.

Наконец, Давиду надоело это хождение. Он почувствовал, что устал и хочет спать.

— Я больше не могу, — взмолился он. — Пойдемте в наш номер. Я спать хочу.

Мама и папа переглянулись.

— Хорошо, — сказал папа, — давайте сейчас пойдем спать. Может быть, мы найдем кого-нибудь завтра утром.

— Да зачем нам кого-то искать? — Давид уже совсем ничего не понимал, уж очень странно вели себя его родители. — Давайте лучше искать наш номер. Как мы найдем его в таком большом отеле?