Ибо сильна, как смерть, любовь…
Шрифт:
Всплеснув руками, Марья Васильевна вытащила их. Это действительно оказались документы на квартиру и еще тоненькая пачка долларов.
— Господи. Эдик, как же ты догадался, что он спрятал их сюда? И откуда ты вообще узнал о пальто? Он же уже давно не носил его, — моя хозяйка не могла прийти в себя от удивления.
Конечно, я мог бы рассказать ей о своем сне, но предпочел не делать этого. Что-то внутри меня подсказывало мне, что я не должен разглашать свою тайну.
— Ну, так ведь я же сыщик, — смеясь сказал я вместо этого. — Я просто представил себя на месте Виктора Ивановича и подумал, куда бы я спрятал важные документы. Пожилые люди обычно
Честно говоря, объяснение получилось очень слабое. На мгновенье мне даже стало стыдно перед Марьей Васильевной за то, что я несу такую чепуху. Но бедная женщина даже на минуту не усомнилась в моих словах, и тут же стала бурно восхищаться моими профессиональными способностями.
— Вот что значит специалист, — наивно повторяла она. — Мне бы и в голову не пришло такое подумать, а оказывается вот как надо. Ну, я теперь всем расскажу, какой ты хороший сыщик. Если теперь кому что будет надо найти, все будут идти к тебе, я тебе обещаю. Ну, а это плата от меня за помощь.
Она отделила от пачки триста долларов и торжественно положила их передо мной.
— Вот, спасибо тебе большое.
Мне стало неловко. Деньги, в общем-то брать было не за что. Я начал отказываться, но она и слышать не хотела.
— Бери, бери. Если бы не ты, то я бы этих долларов и вообще не увидела бы. Да и документы на квартиру пришлось бы восстанавливать, а, может быть, и вообще еще раз выкупать. Бери, не обижай меня.
Мы еще немного с ней поспорили, но, в конце концов, деньги пришлось взять, и таким образом доход моего сыскного агентства вырос на триста долларов. Плюс мне еще пообещали самую лучшую рекламу — сарафанное радио. Возможно, подружкам Марьи Васильевны сыщики и без надобности, но у них есть дети, внуки, племянники. А люди больше доверяют словам знакомых, чем официальной рекламе.
Мои мысли прервал звонок телефона. Ну, вот, уже и клиенты звонят. Я откашлялся на всякий случай, взял трубку и произнес как можно официальнее «Да, я вас слушаю».
Ответом мне было полное молчание. Видно рано я обрадовался, что избавился от этой девчонки.
— Алина, — грозно сказал в трубку. — Прекрати молчать. Если уж позвонила, говори.
Но трубка молчала, и я вдруг понял, что это не Алина. Это было настолько глубокое безмолвие, что мне показалось, что в нем вообще не было ничего человеческого. И через минуту я понял почему. Когда человек молчит, в трубке слышно хотя бы его дыхание. А здесь никто вообще не дышал. Мое воображение разыгралось, и я даже почувствовал, что из трубки на меня повеяло ледяным холодом, и мне стало страшно.
Я быстро опустил трубку на телефон и решил уйти из офиса. Там на улице белый день, полно народу, а я сижу один в пустой комнате и трясусь от страха. Я решительно двинулся к двери. Но не успел сделать и несколько шагов, как телефон снова зазвонил. Я остановился в нерешительности, не зная, отвечать или нет. Может быть тому на другом конце надоест звонить, он сам положит трубку, и я с чистой совестью смогу уйти. Но телефон все звонил и звонил, как будто бы этот кто-то знал, что я не ушел, а стою недалеко от телефона. В конце концов, я все-таки с опаской взял трубку и осторожно произнес «алло». На этот раз мне ответили. Хорошо знакомый голос назвал меня по имени и поинтересовался, чего я так долго не отвечал.
— Гошка, — радостно закричал я. — Это я-то долго не отвечал? Ты лучше
Да, уж мы с Гошкой дружили с первого сентября первого класса. Как он подошел и стал рядом со мной на линейке, так мы с ним и были не разлей вода до самого конца школы. Еще бы, с Гошкой дружить было и интересно и почетно. Меня и самого бог внешностью не обидел, но Гошка считался первым красавцем в нашей школе. И еще у него был черный пояс по карате. И еще он был круглым отличником и первым претендентом на золотую медаль, которую, конечно же, и получил. И еще он был начитанным, эрудированным, очень остроумным и самым веселым мальчиком, и все девочки в нашей школе были в него влюблены. Учителя же прочили ему самые блестящие карьеры и, по их мнению, он должен был поступить не меньше, чем в институт международных отношений.
Но Гошка был реалистом и решил пойти по надежным стопам отца. Его отец был заведующим челюстно-лицевым отделением в нашей областной больнице, и Гошка после школы поехал и поступил в Симферопольский медицинский институт. После первого курса он приехал на каникулы, и мы с ним пошли в школу проведать нашу классную руководительницу.
— Ну как ты там, Гоша, надеюсь, еще жениться не собираешься? — в шутку спросила она его.
— Да зачем мне жениться, Галина Семеновна, — засмеялся он. — Я оттуда уезжаю, меня обнимают. Сюда приезжаю, меня здесь опять обнимают. Мне жениться ни к чему, мне и так хорошо.
Тогда я не знал, что видел его в последний раз. После второго курса он не приехал. Я зашел к его родителям спросить, где он, и они ответили, что он на практике в какой-то крымской больнице и останется там на все лето. Держались они при этом как-то странно, говорили со мной неохотно, и это было совсем не похоже на них. Вообще-то они всегда были очень веселые и приветливые люди. Я, можно сказать, вырос у них в доме, как и Гошка в моем, и они всегда очень хорошо ко мне относились, а тут вдруг я увидел совершенно других людей. Так я и ушел тогда, ничего от них не добившись, а сам Гошка на телефонные звонки не отвечал.
Вскоре по городу поползли слухи. Его сестра как будто бы проболталась, что Гошка стал законченным наркоманом, а потом его родители вдруг очень быстро продали квартиру и уехали, как будто бы тоже в Крым к нему. Точно никто ничего не знал, но друг мой так и не появился больше у нас в городе, и что с ним случилось дальше осталось неизвестным.
И вот вдруг теперь я услышал в трубке его голос. Правда, слышимость было плохая, но я сразу узнал его. Еще бы, после стольких-то лет дружбы.
— Гошка, откуда ты звонишь? И вообще, где ты, что делаешь, почему столько лет не давал о себе знать? — тут же засыпал я его вопросами.
— Я тебе все расскажу, только позже. Я тебя очень плохо слышу, — донесся издалека его голос. — У нас здесь проблемы со связью, но к вечеру должны наладить. Дай мне номер твоего домашнего телефона или мобильного, и я тебе перезвоню.
Конечно, я дал ему номер своего мобильного, и он отключился. Тут я спохватился, что на радостях забыл спросить его номер. А вдруг он больше не позвонит и снова исчезнет на много лет? Я быстро нажал кнопку на телефоне, чтобы проверить, с какого номера звонили, но к моему разочарованию, у него оказался телефон со скрытым номером. Что ж, мне ничего не оставалось, как дожидаться вечера и надеяться, что он все-таки позвонит.