Идеальная ложь
Шрифт:
— Совершенно верно, — Беверли всем своим видом старается скрыть, насколько она уязвлена. — Да вы и сами все прекрасно видели на слайдах. Именно это я и увидела в квартире. Она была вся в крови. Это объективный факт, и на него никак не влияет, что мне было сказано, прежде чем я переступила порог.
Роберт кивает.
В этом раунде он все же победил, но будем надеяться, его победа в глазах присяжных не очень убедительна.
После заседания, когда я встаю в ожидании конвоиров, Бад перегибается
— Кажется, я нашел машину, о которой тебе говорил, — говорит он. — Ту, что была у твоего дома в тот вечер.
Конвоир тянет меня за руку, и я не успеваю ответить. Лишь оглядываюсь на Бада, покидая зал.
Он с нескрываемой тревогой смотрит мне вслед.
Тогда
Отец вечно твердил нам, насколько важно получить приличное высшее образование.
Причем речь шла не об образовании как таковом — главное, с его точки зрения, было попасть в хороший университет, поскольку это станет залогом хороших связей на будущее.
Отец сделал карьеру на госслужбе, и одна из причин, почему его постоянно повышали, заключалась в том, что он был человеком со связями, а также умел работать в команде. Он был, что называется, «своим». В каждом обществе есть своя элита, своя верхушка. Как правило, ключевое значение имеет не то, что ты умеешь или знаешь, а кого ты знаешь.
Гарвард ничем не отличается от любого другого университета. Если ты там учился, значит, ты стал членом клуба, и это тебе дает очень серьезные козыри.
Доктору Кляйн удалось добыть для меня контакты девушки, которая была куратором Лорин, и вот на календаре 30 декабря, а я стою у катка в Центральном парке, потягиваю какао и высматриваю блондинку в розовой шапочке и белом пуховике.
Никто не станет спорить с тем, что Гарвард элитный клуб, но членство в нем не гарантирует тебе автоматически головокружительной карьеры.
Взять, к примеру, кандидата наук Элли Саммерс. Сама из города Провиденс, что в Род-Айленде, диссертация по литературе. Она на пару лет моложе меня, но образование получше.
Сейчас она работает продавцом в одном из парфюмерных магазинов сети «Сефора». Согласилась встретиться со мной на пятнадцать минут во время обеденного перерыва.
Она сама решила, где мы встретимся, и я обратила внимание, что Элли, во-первых, решила встретиться со мной под открытым небом, а во-вторых, в очень многолюдном месте. На катке полно отдыхающих с детьми, ну и помимо постоянных посетителей парка сейчас здесь полно туристов, явившихся насладиться первым снегопадом за зиму.
Мимо проезжает конный экипаж. Две парочки, сидящие в нем, кутаются в теплые красные одеяла и весело о чем-то щебечут с родным моему сердцу дублинском выговором. Я понимающе улыбаюсь. Стоило мне первый раз приехать в Нью-Йорк, как я тут же кинулась тратить деньги на то, на что их спускают все туристы, не подозревая, что когда-нибудь тут
Стоит экипажу проехать, как я замечаю Элли — она одета именно так, как описала в эсэмэс, которую я получила сегодня утром.
Я тоже оделась как обещала — в черное шерстяное пальто, а на шее затянула голубой шарф.
Она направляется ко мне, и даже с расстояния метров десяти я вижу, как сильно она нервничает. По дороге между нами проносится еще один экипаж, ржет лошадь. Элли отшатывается с выражением дикого ужаса на лице. Экипаж проезжает, и мы встречаемся на середине дороги. Не составляет труда догадаться, что сердце девушки в белом пуховике все еще бешено колотится.
— Давайте пройдемся, — говорю я и протягиваю ей еще один стаканчик какао, который купила специально для нее.
Она кивает, берет в руки стаканчик, но к какао не прикасается. Странно. Элли выглядит стройной, так что она может не опасаться за лишние калории. Впрочем, кто бы мог подумать, что меня будет интересовать чей-то вес. Я до сих пор не набрала то, что потеряла после смерти Дэнни. Как ни ужасно это говорить, но его гибель в каком-то смысле положительно повлияла на мой внешний вид.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — говорю я.
— Я ненадолго.
— Да, я знаю, вы говорили. У меня рядом с офисом как раз есть магазин «Сефора», вы, случайно, работаете не там?
Я называю улицу, но Элли лишь молча качает головой.
Ну вот и поболтали.
— Слушайте, давайте я сразу к делу, — говорю я. — Вы были знакомы с Лорин Грегори.
— Да, — Элли начинает часто моргать.
— Я очень сочувствую вашей утрате.
Элли пожимает плечами.
— Скажите, вы не замечали в ее поведении нечто такое, что могло навести на мысль, что она хочет покончить с собой?
— Если бы я заметила, то что-нибудь предприняла бы, — отвечает Элли да так резко, словно я ее в чем-то упрекнула. Девушка кусает губу и краснеет. — Должна вам сказать, что ее самоубийство меня не удивило. Когда она училась на первом курсе, я была ее куратором и… ну… в общем, было видно, что ей нужна помощь. И я пыталась ей помочь. Но… Лорин не смогла справиться с тем, что ее терзало. С момента нашей последней встречи до ее гибели прошло несколько лет. И… думаю, за это время ей стало хуже.
Элли отводит взгляд.
Ее голос звучит странно. Видимо, беда в том, что девушка не умеет врать, и сейчас она явно что-то недоговаривает.
Мимо проносится двое парней на скейтбордах. От их дыхания в студеное небо поднимаются облачка пара. Слышно, как под колесиками хрустят опавшие листья. Я едва обращаю на них внимание, а вот Элли дергается.
— У нее была депрессия? — спрашиваю я.
Элли останавливается и поднимает на меня взгляд.
— Вы кто? — спрашивает она. — Почему вы меня расспрашиваете о Лорин? Профессор сказала, что вы друг ее семьи и хотите кое-что о ней выяснить. Больше я о вас ничего не знаю.