Идеальная мать
Шрифт:
Она улыбнулась и отвела взгляд. Они с Чарли вместе уже пятнадцать лет, казалось, что целую жизнь. Но Одди принадлежал к тому типу мужчин, который ее когда-то привлекал: молчалив, скромен и, наверное, на удивление хорош в постели. Нэлл была уверена, что он гей («Я сама слышала, он сказал “партнер”!»). Но Колетт так не думала. Она наблюдала за ним в эти несколько недель, с тех пор как он впервые пришел на встречу «Майских матерей» вместе с Уинни. По тому, как Одди иногда смотрел на Уинни или дотрагивался до ее руки, по тому, как он с ней говорил, Колетт могла заключить, что он, без сомнения, не гей.
– Ну
Колетт поначалу думала соврать и сказать ему то же, что сказала Чарли: «Все хорошо, я справляюсь». Но вместо этого она решила сказать правду:
– Просто ужасно. Я согласилась на эту работу за две недели до того, как узнала, что беременна. – Она скорчила веселую гримасу. – Мы не то чтобы планировали завести ребенка.
Он пристально посмотрел на нее и кивнул:
– Сможешь дописать?
Колетт пожала плечами, волосы ее выпали из пучка и рассыпались по плечам и спине.
– Когда я пишу, я чувствую, что должна быть рядом с Поппи. А когда я с ней, я могу думать только о том, что мне нужно писать. Но я убедила издателя и мэра, что ребенок не помешает встречам и сдаче книги в срок, а это через четыре недели. Скажу честно, я отстаю по крайней мере на месяц.
Он поднял брови:
– Мэр? Мэр Тэб Шеперд?
Колетт горячо пожалела о том, что все рассказала:
– Я обычно хорошо храню секреты. Тут виноват этот вкуснейший темный виски. Но да, я пишу его вторые мемуары.
Одди кивнул:
– Я, как и все на свете, читал первую книгу. – Он отпил пива. – Это ты написала?
Она кивнула.
– Ну ничего себе.
– Не рассказывай остальным, ладно? Я даже не знаю, зачем упомянула об этом. Там в основном неработающие мамы. А я в непростой ситуации.
– Не волнуйся. Я тоже хорошо храню секреты. – Какой-то мужчина, стоявший за Одди, протиснулся к барной стойке, и Одди невольно прижался к Колетт. Он кивнул в сторону веранды: – Пошли?
Они вышли на веранду и сели как раз в тот момент, когда Фрэнси стала стучать по бокалу ножом.
– Извините, что прерываю, – сказала Фрэнси. – Но уже пора.
– Что пора? – спросила Нэлл.
Фрэнси повернулась к Уинни:
– Уинни?
Уинни оторвалась от телефона на коленях и посмотрела на нее:
– Да?
– Твоя очередь.
– Моя очередь? – Всеобщее внимание, казалось, застигло ее врасплох. – В каком смысле?
– Твоя очередь рассказывать историю рождения.
Колетт тепло относилась к Фрэнси. Она была такая добродушная и молодая – на вид ей нельзя было дать больше тридцати – не женщина, а тройной восклицательный знак. Но Колетт хотелось бы, чтобы Фрэнси отказалась от этой традиции. Когда они еще были беременны, Скарлет предложила начинать каждую встречу с истории рождения. После того как они родили, эта традиция превратилась в подробное описание родов, и стало бессмысленно отрицать ее суть. Это было соревнование. Кто лучше всех справился с самой первой задачей материнства? Кто был сильнее? Кто из них не справился (те, кому делали кесарево)? Колетт надеялась,
Но Уинни обвела всех взглядом:
– А знаете, я, пожалуй, последую совету Нэлл, пойду закажу себе выпить. Нормальный взрослый напиток. – Она указала на пустой стакан Одди. – Пойдешь со мной?
– Да, конечно, – сказал Одди.
Колетт проводила их взглядом и повернулась к столу, вслушиваясь в обрывки разговоров вокруг себя. Она изо всех сил старалась не отвлекаться, казаться заинтересованной, с удивлением отметила, как быстро кончился второй стакан, раздумывала, не заказать ли еще один. Она поднялась и пошла в туалет. По дороге она заметила, что Уинни стоит у барной стойки. Она разговаривала с каким-то невероятно привлекательным мужчиной. На нем была ярко-красная кепка, он наклонился к Уинни и шептал ей что-то прямо в ухо. Одди нигде не было. Колетт почувствовала, что увидела что-то, не предназначенное для ее глаз. Но она не отвернулась, а наоборот обошла пару, которая стояла перед ней, чтобы было лучше видно. Мужчина одной рукой обнимал Уинни за талию, а другой теребил пояс ее платья. Он что-то прошептал, она отшатнулась и раздраженно взглянула на него. В том, как близко он к ней подошел, в его выражении лица было что-то…
– Все хорошо? – перед Колетт внезапно возникла Нэлл с меню в руках, закрывая собой Уинни.
– Да-да, я просто шла в туалет.
– Я хотела спросить, не голодная ли ты, могу тебе что-нибудь заказать.
– Нет, спасибо, я ела, – ответила Колетт. Нэлл направилась к официантам, а Колетт посмотрела на бар.
Их уже не было.
Она обвела взглядом в толпу и двинулась к туалету. Пробравшись мимо теснящихся у поля для бочче людей, встала в очередь за тремя почти одинаково одетыми девушками, уткнувшимися в телефоны. Колетт встряхнула головой. Это какой-то знакомый Уинни, решила она. А тревожно ей потому, что она выпила и очень устала. Просто голова ее подводит, у нее так часто бывало в последнее время. Вот, например, сегодня утром она машинально налила в бутылочку Поппи кофе.
Выйдя из туалета, она направилась на улицу, чтобы позвонить Чарли. Он сказал, что Поппи спит, а он работает над последними правками своего романа.
– Не торопись, – сказал он. – У меня все под контролем.
Она вернулась к столу, села рядом с Фрэнси и увидела, что рядом с тем местом, где сидел Одди, за стоявшей на столе липкой стеклянной банкой с острым соусом лежит телефон.
– А где Одди? – спросила она у Фрэнси.
Та убрала свой телефон в сумку.
– Ушел.
– Как это? Когда?
– Только что. Так странно, он почему-то очень торопился. Сказал, срочно нужно домой.
– Да, непонятно. Я сейчас выходила, звонила Чарли, но Одди не видела. – Колетт потянулась за телефоном. – Он забыл телефон.
Нэлл вернулась, в руках у нее было две тарелки дымящейся горячей картошки фри.
– Как же можно подавать картошку без уксуса? – сказала она и села на свое место. – В Англии это считается государственным преступлением. – Она посмотрела на Колет: – Серьезно? Сначала Уинни не отрывалась от телефона, а теперь и ты туда же? Мы что, для этого сюда пришли, в телефонах сидеть?