Идеальная пара
Шрифт:
Он повернулся к Арману, и тот улыбнулся ему в ответ.
— Хорошо, но как вас представить — Макса, как контрабандиста, а Виолетту, как ученицу перчаточника?
— Представь нас, как полагается, — повторил свою просьбу Макс, довольно громко, так громко, чтобы его могли услышать и собравшиеся за дверью леди, которые напирали друг на друга, стараясь понять, о чем говорят собравшиеся в комнате.
Лицо Армана просияло.
— Милорд, я представляю вам бывшую Марию-Иоланду-Антуан-Рашель де Сангей, теперь, как и я, гражданку Сангей… — Он обратился к сестре: — Тебе необходимо выбрать, как тебя все-таки зовут, сестричка. Иоланда или…
—
Что мог значить для нее теперь титул, когда сердце заполнила страсть? А объектом ее страсти был не виконт, с целой вереницей титулов после имени, — для нее он был просто Макс. Ее любимый Макс.
— Выйдите все, — произнес Арман, так тихо, что даже она едва его услышала. — Виолетта, — сказал он, многозначительно посмотрев на Макса, — я считаю, что нам с тобой на какое-то время придется отложить воссоединение семьи.
— Ты останешься на балу? — спросила брата Виолетта.
— Да, я буду на балу, чтоб увидеть, как моя сестра снова танцует.
С этими словами Арман тактично удалился из комнаты, увлекая за собой толпу собравшихся любопытных дам. В комнате остались лишь Макс и Виолетта.
Она стояла посреди комнаты, без единого украшения, в своем обычном шерстяном платье. Макс протянул к ней руку и провел пальцами по ее щеке, слово все еще не мог поверить, что Виолетта существовала на самом деле. А она, закрыв глаза, тихо постанывала от его прикосновений. Казалось, что стоило ему в самом начале только притронуться к ней, и она забыла бы, где находилась…
— Они ушли? — прошептала она, не сводя с Макса своего взгляда.
Он посмотрел в ее глаза, и в нем вспыхнули старые воспоминания. Его одолевала лихорадка человека, готового отдать все, что у него было, за любовь женщины. Щелкнула дверь за последней дамой, выходившей из комнаты.
— Все ушли. Мы остались совсем одни.
Они остались одни. Она поняла это, когда пистолет последнего бандита щелкнул впустую, и тот, прежде чем ускакать, швырнул его со злости почти ей под ноги.
— Они ушли, — прошептал Макс.
— Значит, теперь мы в безопасности? — с надеждой спросила Иоланда. — Ведь они больше не вернутся?
Вдали постепенно затихал стук лошадиных копыт. Луи, Этьен… или, как их там звали… Их зловещие лица насмехались над ней, наводили на нее ужас.
— Пожалуйста, обними меня, — прошептала она.
Макс подчинился и выполнил ее просьбу даже еще более охотно, чем она ожидала. Иоланда в ответ тоже прильнула к нему. Затем оба, спотыкаясь, побрели к тому укрытию — сараю с сеном, до которого так и не успели добраться, когда фанатики окружили Макса.
Забравшись внутрь, Иоланда повалилась на сено, вероятно, заготовленное фермером на зиму, но по какой-то причине до сих пор забытое. В окружавшей их темноте едва можно было различить что-либо, только чувствовался пряный запах сухой травы, да глухо звякнули какие-то металлические инструменты, отброшенные Максом в сторону, когда он садился рядом с ней. Сквозь неплотно закрытую дверь они видели полоску лившегося внутрь яркого лунного света.
— Обними меня еще, Макс, — шепотом попросила Иоланда.
— Ты даже сама не понимаешь, что говоришь, — отозвался он.
— Макс, ни один из нас даже не знает, доведется ли ему снова увидеть солнечный свет, а ты беспокоишься о каких-то правилах приличного поведения для щепетильных особ. Обними же меня. Ну, разве тебе
У Макса уже несколько дней было сильное желание прижать ее к своей груди, а этот спектакль перед головорезами взволновал его кровь и заставил сердце колотиться сильнее. Все ведь было проделано лишь для того, чтобы ввести сброд в заблуждение, и тогда Макс контролировал себя. Но здесь, в этом сарае, где он вряд ли сможет сдерживать свои чувства… нет, она просила слишком многое. Но едва он подбадривающе погладил ее по спине и поцеловал в волосы, как все разумные доводы уступили место другому чувству.
Руки Иоланды проскользнули под открытую сорочку Макса.
— Ты же весь в крови! — вскрикнула она.
— Тс-с. Тихо, — Макс прикрыл ей рот своей ладонью. — Это просто вода и небольшая царапина. Ничего серьезного.
Виолетта прикоснулась своей рукой к щеке Макса, и он забыл, где находился, голова его пошла кругом.
Нежно держа ее за руки, Макс осыпал поцелуями лицо Иоланды, страстными, требовавшими ответа поцелуями. Иоланда дрожала от неведомого ей чувства. Ее руки обвивались вокруг Макса, а от того, что он дразнил ее губы своими, ее страсть усиливалась, ее влекло к Максу, подобно тому, как Луна притягивает к себе воды прилива. Желание волнами накатывалось на нее и отступало, увлекая за собой, кружа в своем водовороте страстей. Наконец голова Иоланды пошла кругом, а все вокруг покрылось туманом.
С проворностью опытного любовника, который наверняка знал, что надо делать в такой ситуации, он снял с нее корсаж.
Грудь Иоланды вздымалась и опускалась от частого дыхания. Она осыпала шею Макса дождем поцелуев. Он поцеловал ее сначала в губы, затем в ямочку у шеи, а потом перешел вниз, к ее груди. Иоланда вся дрожала от прикосновения его губ. Их ласки становились все неистовей, два дыхания сливались в одно. Они уносились в этом пьянящем разум потоке ощущений. Дрожа от наслаждения, Иоланда, уже наполовину принадлежавшая Максу, с непреодолимой силой хотела принадлежать ему полностью.
Его язык продолжал дразнить ее, проникая все глубже в рот Иоланды. А рука, повторяющая движения языка, ласкала самые сокровенные места ее тела. Она вела себя, как шлюха. И если это было продолжение маскарада, то Иоланда явно не желала его прекращать. Луна уже садилась, полоска пробивавшегося в щелку света упала на его лицо, осветив глаза, полные непреодолимого желания. Иоланда глубоко задышала, а Макс целовал ее снова и снова, и они упали на душистое сено, уже не в силах справиться с нахлынувшими на них чувствами, не в силах остановиться. Ее сердце ныло, ее непреодолимо влекло в объятия Макса. Следующие несколько минут были наполнены горячим шепотом, лихорадочными ласками, когда их страсть, которую уже нельзя было обуздать, выплеснулась наружу. Он вошел в нее резким движением, и она почувствовала короткую вспышку боли, но вместе с ней и растекающееся по телу блаженство. Они лежали, наслаждаясь единством их тел. Как идеально подходили они друг другу. Их страсть накатывала волнами, как тот вечный прилив и отлив, которые наступали на берег где-то там внизу, то накатывая на него, то отступая, пока, наконец, она, как и Макс, не потеряла всякую осторожность и не отдалась во власть наивысшему блаженству. Но умереть таким образом, привлекая к себе внимание преследователей, было бы, конечно, грешно и глупо. Издалека, от бухты, до них донесся звон колокольчика. Это был сигнал, что им пора идти. Он крепко прижал ее к себе.