Идеальная жизнь

Стил Даниэла

– Неужели ты не мог отвести ее в более интересное место, чем скобяная лавка? – попеняла Саймону мать, смерив его неодобрительным взглядом. – Или эта твоя почта?

Она вновь обвела глазами комнату, но в следующий миг отец резко вскинул голову и добродушно улыбнулся всем. Было видно, что он доволен жизнью. Саймон передал ему чашку с чаем – разумеется, это был его любимый сорт. Неожиданно Изабель Уорд заметила в дальнем углу гостиной некий предмет, а именно покрытый серебром череп, который Блейз привезла из Непала.

– Вас не тревожит, что вы храните в доме такое? Вы только подумайте, что они

сделали с этим человеком. Нет, это слишком жестоко – выставлять подобное напоказ.

С этими словами Изабель состроила брезгливую мину и пристально посмотрела на Блейз, как будто пыталась понять, это ее свой цвет волос или же они крашеные. Так и не придя к выводу, она не постеснялась спросить.

– Это мой естественный цвет, – с теплой улыбкой ответила Блейз. Салима рассмеялась. Саймон попытался сдержать стон и одарил мать выразительным взглядом, который та проигнорировала.

– В вашем возрасте у вас уже должна быть седина. Я поседела, когда мне было всего двадцать пять. Вы пользуетесь оттеночным шампунем?

Такие разговоры женщины обычно ведут в парикмахерской или среди близких подруг. Мать Саймона никогда не стеснялась высказывать собственное мнение. Для нее не существовало никаких границ. Она просто перешагивала через них, как через барьер на беговой дорожке.

– Да, я пользуюсь оттеночным шампунем. Но мне повезло, седины у меня пока мало.

– А веки подтягивали? У вас красивые глаза.

– Нет, не подтягивала, – ответила Блейз и улыбнулась. – Пожалуй, я не настолько стара, как вы думаете.

– Я где-то читала, что вам пятьдесят два.

– Мне сорок семь. Что тоже плохо, – без всякой фальши произнесла Блейз. Но мать Саймона уже переключила внимание на шторы.

– Прекрасная ткань, – похвалила она. Саймон в эти мгновения молил всевышнего, чтобы его дражайшая родительница больше не отпускала комментариев по поводу возраста Блейз и ее внешности. В конце концов, Блейз – его работодатель. – Правда, расцветка странная. По-моему, если сесть слишком близко к этим шторам, это придаст лицу нездоровый оттенок.

Цвет действительно был необычный, редкий оттенок желтого, но Блейз он ужасно нравился. Она буквально влюбилась в него с первого взгляда и считала просто шикарным. Мать Саймона была иного мнения. Блейз нервно усмехнулась комментарию гостьи. Изабель Уорд отличалась удивительной прямотой и говорила все, что приходило ей в голову. Затем ее взгляд упал на юбку Блейз, и та смутилась даже больше, чем из-за штор.

– У вас чересчур короткая юбка, но сказочной красоты ноги. Кстати, мне понравилось ваше интервью с президентом Франции, которое вы брали в прошлом году. Он так же красив в жизни, как и на телеэкране?

Эта тема интересовала Изабель, так как касалась ее соотечественника.

– Более чем, – с торжествующей улыбкой ответила Блейз. В это время отец Саймона разговаривал с Салимой и явно успел очаровать ее.

– Ваш сын – превосходный кулинар, – похвалила Саймона Блейз, надеясь отвлечь внимание собеседницы. Услышав комплимент в адрес сына, та улыбнулась.

– Да, он такой, – произнесла она так, как будто в этом не было ничего удивительного, и продолжила комментировать мебель, интерьер, детей и все прочее, что только приходило ей в голову. Например, сказала, что Салима –

очаровательная девушка. У Саймона был такой вид, будто он умирает, а вот его отец, похоже, был доволен новым знакомством. За тридцать пять лет совместной жизни он давно привык к тому, какое впечатление производит на окружающих его женушка.

Она осталась такой же, как и в юности. Именно это он в ней и любил: непосредственность, открытость и ненаигранное безразличие к тому, что скажут о ней другие люди. Сама себе хозяйка, она не боялась быть ею. Муж был очарован своей второй половиной с того самого дня, когда познакомился с ней, и по сей день восторгался ею. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: перед вами счастливый человек. Кстати, Изабель Уорд отпускала шпильки и в его адрес. Его изобретения она называла «смехотворными», хотя благодаря им они сумели купить приличный дом, куда более шикарный, нежели у других профессоров и даже у президента университета. Судя по всему, это был предмет ее гордости.

Потом она спросила у Блейз, кого та собирается интервьюировать в ближайшем будущем. Блейз ответила, что перед Рождеством летит в Израиль, чтобы взять интервью у тамошнего премьер-министра.

– Какая интересная у вас работа. Знаете, а я ведь поэтесса. Надеюсь, Саймон сказал вам об этом? Кстати, я захватила с собой свою новую книжку стихов.

С этими словами Изабель открыла сумочку и, достав книгу, показала ее Блейз.

Поставив автограф, Изабель вручила книженцию хозяйке дома, после чего предложила почитать стихи, к чему незамедлительно и приступила. Бедняжка Салима изо всех сил пыталась сохранить серьезное выражение лица. Нет, такого эксцентричного создания, как Изабель Уорд, Блейз еще не встречала. Ей было понятно, почему Саймон так стесняется матери. Тем не менее Блейз эксцентричная француженка понравилась. Было в ней нечто неподдельное, искреннее, свежее, необычное. Самое главное – в ней отсутствовала фальшь. Ее нельзя было обвинить в криводушии. Она всегда говорила то, что думала.

Наконец родители Саймона встали и заявили, что им пора домой. В эти мгновения у их сына был такой вид, будто он обрел долгожданную свободу. Салима попрощалась с гостями и юркнула в свою комнату. Пока родители Саймона ждали, пока Блейз принесет их верхнюю одежду, Изабель с озабоченным лицом повернулась к сыну.

– Ты ведь спишь с этой женщиной, верно? Она слишком стара для тебя.

– Во-первых, она не стара. Во-вторых, я не сплю с ней. Блейз – знаменитая женщина, она – легенда, икона для всего мира. Зачем, скажи на милость, ей заводить роман с простым школьным учителем вроде меня? – скромно произнес он, явно принижая свой интеллект и внешность.

– Не говори глупостей! Ты ничуть не хуже ее. И не забывай, у твоего деда был дворянский титул. – Эти слова мать сопроводила неодобрительным взглядом.

Саймон молил бога, чтобы Блейз поскорее пришла, а его родители наконец покинули дом. Лимит его терпения был исчерпан.

– Говорю тебе, она положила на тебя глаз, – громко добавила Изабель, как раз в тот момент, когда Блейз вернулась в прихожую. Правда, та сделала вид, будто ничего не слышала. Она поблагодарила родителей Саймона за то, что те пришли к ней в гости, они в свою очередь поблагодарили ее за чай.