Идеальная жизнь
Шрифт:
– По-моему, если ты останешься со мной и мамой, то будешь вкусно кормить нас, – сказала она, когда была готова приступить к еде.
– По-моему, это единственная причина, почему твоя мама хотела бы удержать меня здесь, – с улыбкой ответил Саймон и посмотрел на Блейз.
Поставив поднос рядом с Салимой, Саймон взял ее руку и дотронулся до края подноса, чтобы девочка знала, где он стоит.
– Наш ленч ждет нас в кухне, – сказал он, обращаясь к Блейз. Та поцеловала Салиму, пообещав, что, как только они поедят, непременно вернутся к ней.
Салима схватила айпод и сунула
– Желаю вам приятного ленча! – сказала она матери. Блейз вслед за Саймоном вышла в кухню.
– И как все прошло? – поинтересовался Саймон, когда оба сели за стол. Для них он приготовил то же самое, лишь прикрыл крышкой, чтобы омлет не остыл.
– На удивление хорошо. Может, в самом начале она слегка растерялась, но сюрпризом это для нее не стало. По ее словам, она уже давно заподозрила нас.
– Да, она наблюдательная.
Блейз кивнула:
– Кстати, ты ей нравишься. Еще как! И главное, она спокойно воспринимает нашу разницу в возрасте. Кроме того, ей не хочется возвращаться в Колдуэлл. Она предпочла бы остаться здесь и осенью поступить в Джуллиардовскую школу.
Это не стало для него сюрпризом. Он знал, что Лючанна агитирует Салиму профессионально учиться пению.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Думаю, что для нее так будет лучше. Она слишком взрослая для Колдуэлла. И еще она обожает уроки вокала. Джуллиардовская школа – это то, что ей нужно.
– Ты готова держать ее дома?
– Лишь при условии, что найду кого-то после того, как ты уедешь. Одна я не справлюсь. Меня целыми днями не бывает дома, плюс командировки.
– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. А пока давай ешь.
За два дня они намного продвинулись вперед. Нет, конечно, они успели набить себе шишки, зато стали гораздо ближе друг к другу.
И самое главное, их отношения ничуть не пострадали. Они признались Салиме, что любят друг друга, и та спокойно восприняла это известие. Кроме того, она выразила желание уйти из школы, чтобы остаться дома и заниматься музыкой. Да, им было над чем поразмыслить. Саймон наклонился и поцеловал Блейз, после чего они взялись за омлет. Оба не сомневались, что теперь они на верном пути.
Глава 12
Рождество прошло идеально. Все трое были в восторге от подарков, которые были вскрыты сразу после вкусного праздничного ужина. Затем они втроем отправились на рождественскую мессу в собор Святого Патрика, где Салима поставила свечу за упокой души Эбби. Она теперь всегда так поступала, когда оказывалась в церкви. С трудом верилось, что Эбби нет с ними уже почти три месяца. Салима не сомневалась: она никогда ее не забудет. С другой стороны, с тех пор, как Эбби умерла, в жизни Салимы так много всего изменилось. Неудивительно, что ей казалось, будто Эбби нет с ней уже давно.
В тот вечер спать легли поздно. Более того, Блейз сама уложила дочь в постель. Вернувшись к себе в спальню, она застала там Саймона. Он ее уже ждал. Он поблагодарил ее за прекрасное Рождество и замечательные подарки. Блейз он подарил узкий золотой браслет – в пару к тому, который она уже носила, полученному в подарок в Дубае. Браслет
Более того, внутри было выгравировано: «Счастливого Рождества. Я люблю тебя. С.». Она же подарила ему часы «Ролекс», которые он мог носить каждый день. Саймон был от них в восторге.
Понравился ей и браслет из слоновой кости, подарок Салимы. Дочь осталась довольна всеми своими подарками. Саймон записал для нее прекрасную музыку из своей коллекции. Получилось несколько компакт-дисков.
На следующее утро Саймон приготовил гигантский завтрак, в том числе домашние вафли, которые обожала Салима. К вафлям полагался специальный диабетический кленовый сироп. На Рождество Саймон подарил ей вафельницу, а также стопку книг со шрифтом Брайля, которые ей хотелось прочесть.
Они только закончили завтрак, когда у Саймона зазвонил мобильник. Схватив телефон со стола, он ответил на звонок. От Блейз не скрылось, что его лицо приняло хмурое выражение.
Она тотчас поняла: это Меган. Саймон натянуто ответил, что они сейчас завтракают, затем какое-то время молчал, очевидно слушая, что Меган говорила на том конце линии, затем встал и вышел за дверь.
После того как он вышел, Блейз немного поболтала с Салимой, стараясь не выдать при этом своей озабоченности. Блейз не сомневалась: что бы там ни говорила Саймону Меган, она наверняка была чем-то расстроена. Когда Саймон вышел из кухни, на нем лица не было.
– Что-то не так, мама? – спросила Салима. Она услышала напряжение в голосе матери. Блейз не хотела, чтобы дочь знала, что она чем-то расстроена. А тем более была в курсе того, что у Саймона близкие отношения с одной учительницей из ее школы. Он тоже не хотел, чтобы Салиме это стало известно, и Блейз пообещала, что ничего не скажет дочери. Его роман с Меган был нарушением всех школьных правил, и Саймон чувствовал себя крайне неловко. Романы между учителями не одобрялись, хотя время от времени, конечно, бывали. Тем не менее он не хотел, чтобы Салиме стало известно, что он на протяжении трех лет имел отношения с замужней женщиной. Он сам этого страшно стеснялся.
– Нет-нет, все в порядке, – солгала Блейз. Они принялись обсуждать, что им делать во второй половине дня. Рождество всегда проходило в семейном кругу. Можно было весь день расхаживать по дому в пижаме, смотреть по телевизору старые фильмы или футбол. Саймон пообещал приготовить им из остатков индейки свой знаменитый хэш, рагу из картофеля и овощей.
Саймон вернулся в кухню лишь через двадцать минут. Он сделал веселое лицо и даже словом не обмолвился про телефонный звонок, пока они с Блейз не остались наедине.
– Что случилось? – не удержалась от вопроса Блейз. Она страшно нервничала, не зная, что скажет Саймон.
– Ничего. Она лишь пожелала мне веселого Рождества. И еще она ужасно расстроена тем, что ее средний сын сломал руку.
По его голосу было понятно, что он и сам расстроен. Тем более он сам признался Блейз, что привязан к мальчишкам. Они ему никогда не лгали – в отличие от их матери.
– Это отец сломал ему руку? – спросила Блейз, искренне переживая за незнакомого ей мальчика.