Идеальная
Шрифт:
Молва гласила, что Лукас собирался послать Ханне красную коробку конфет в форме сердца на общешкольный Конфетный День.
То, что мальчик посылал тебе коробку конфет в форме сердца, означало любовь, так что Ханна была по-настоящему взволнована.
Но потом за несколько дней до Конфетного Дня все изменилось.
Лукас внезапно стал придурком.
Его друзья начали игнорировать его, девочки начали над ним смеяться, и появился слух, что он гермафродит.
Ханна не могла поверить своему
Даже если она была подругой Эли Ди, она все еще была толстой, неприятной, неповоротливой неудачницей.
Когда он прислал ей конфеты, Ханна заперла их в своем шкафчике и не поблагодарила его.
– Как дела?
– любезно спросила Ханна.
Лукас в полной мере остался неудачником.
– Не особо, - нетерпеливо ответил Лукас.
– А что у тебя?
Ханна закатила глаза.
Она не собиралась начинать беседу.
– Я должна идти, - сказал она, глядя вперед на внутренний двор.
– Мои друзья ждут меня.
– Вообще-то...
– Лукас последовал за ней к выход.
– Твои друзья забыли оплатить счет.
Он показал кожаный блокнот.
– Разве что, хм, ты собиралась оплатить его в этот раз.
– Ох,
– Ханна прочистила горло.
Мило со стороны Моны упомянуть об этом.
– Без проблем.
Лукас провел ее Америкэн Экспресс по считывающему устройству, дал ей счет на подпись, и Ханна покинула Rive Gauche, не прибавив чаевые и даже не попрощавшись с Лукасом.
Чем больше она думала об этом, тем больше ее волновало, что Наоми и Райли были частью корта Моны.
В Розвуде девочки на кортах соревновались в том, кто подарит имениннице самый гламурный подарок.
День в Блу Спрингс Спа или подарочный сертификат Прада не годились - подарок-победитель должен быть совершенно на высоте.
Лучшая подруга Джулии Рубинштейн наняла горячих стриптизеров для представления для избранных после вечеринки - и это были горячие стриптизеры, не придурки.
А Сара Дейвис уговорила своего отца нанять Бейонсе, чтобы она спела "Счастливого Дня Рождения" имениннице.
К счастью, Наоми и Райли были так же изобретательны, как новорожденная панда в зоопарке Филадельфии.
Ханна могла обставить их в свой худший день.
Она услышала жужжание своего блекберри в сумке и достала его.
В почте было два сообщения.
Первое от Моны пришло шесть минут назад.
"Где ты, сучечка? Если ты еще задержишься, портные свалят.
Мон."
Но второе сообщение, которое прибыло две минуты спустя, было с засекреченного номера.
Это могла быть только один человек.
"Дорогая Ханна. Мы можем не быть друзьями,
Так что вот тебе две подсказки: один из твоих старых друзей скрывает от тебя кое-что.
Кое-что серьезное.
Мона? Она тебе тоже не друг.
Так что будь осторожна.
Э."
13
ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ ЭМИЛИ. И Я ЛЕСБИЯНКА
Вечером в 7:17 Эмили въехала на свою подъездную дорожку.
После того, как она сбежала из бассейна, она блуждала по птичьему заповеднику Розвуда несколько часов.
Деловито щебечущие воробьи, счастливые маленькие утки и ручные попугаи действовали на нее успокаивающе.
Это было хорошее место, чтобы сбежать от реальности... и от определенных компрометирующих фото.
Каждая лампа в доме была включена, даже в спальне, которую делили Эмили и Кэролин.
Как она объяснит это фото своей семье? Она хотела сказать, что поцелуй с Майей на той картинке был шуткой, что кто-то разыграл ее.
Ха, ха, целующиеся девчонки на траве!
Но это не было правдой, и от этого щемило сердце.
Дом был теплым и манящим, как смесь кофе и сухих ароматических растений.
Ее мать уставила прихожую статуэтками Хаммела.
Маленькие фигурки мальчика, доящего корову, и девочки, одетой в ледерхозен, толкающей тележку, медленно поворачивались.
Эмили прошла через прихожую, оклеенную обоями в цветочек, в гостиную.
Ее родители сидели на диванчике с цветочным узором.
На двухместной софе сидела пожилая женщина.
Ее мать слабо улыбнулась ей.
– Ну привет,Эмили.
Эмили несколько раз моргнула.
– Мм, привет...
– она переводила взгляд с родителей на незнакомку на двухместном диванчике.
– Хочешь войти?
– спросила ее мама.
– Тут кое-кто хочет увидеть тебя.
Пожилая женщина, одетая в черные слаксы с высокой талией и мятно-зеленый блейзер, поднялась и предложила руку.
– Я Эдит.
Она усмехнулась.
– Приятно видеть тебя, Эмили.
– Почему бы тебе не присесть?
Отец Эмили засуетился и притащил из столовой еще один стул для нее.
Она нерешительно присела, ощущая себя на взводе.
Это было такое же чувство, какое возникало у нее, когда ее старые друзья играли в игру с подушками - одна из них ходила кругами по гостиной с завязанными глазами и в какой-то момент остальные бомбардировали ее подушками.
Эмили не любила играть - она ненавидела этот напряженный момент как раз перед тем, как они начинали шлепать ее - но она всегда так или иначе играла, потому что Эли это обожала.