Идеальный герой
Шрифт:
Глава 25
Эпизод, в котором были заняты Джемма и актриса, играющая леди Рассел, несколько раз прерывался из-за ливня. Съемки проходили в прелестном цветнике, разбитом позади особняка Марлкоум, и Тереза впервые была довольна. Джемма тоже считала, что все идет неплохо. Она сразу нашла общий язык с немолодой партнершей, и они обе считали, что доверительные отношения между Энн Эллиот и леди Рассел в их исполнении получились вполне правдоподобными.
Однако нашлись и такие, кому их игра не понравилась. Когда
— Правда, она переигрывает? — спросила Ким громким шепотом.
— Тише! — шикнула на нее Джемма. — Она может услышать!
— И пусть, — фыркнула Ким не моргнув глазом. — Как можно терпеть такую бездарность!
— Она, между прочим, состоит в Королевской Шекспировской компании. И у нее самые лучшие рекомендации.
— Подумаешь, Королевская Шекспировская компания! — Ким презрительно поцокала языком. — И это, по-твоему, игра? Стоять на сцене как столб и декламировать стишки!
Джемма закатила глаза:
— У нее прекрасная репутация и на телевидении. Почитай ее резюме!
— И не собираюсь, — заявила Ким. — Могу поспорить, она запорола все роли, за которые бралась. Не понимаю, куда смотрит Тереза! Я бы гораздо лучше справилась, к тому же я твоя мать.
— А какое это имеет значение?
— Но в сцене, которую сейчас снимают, вы мать и дочь!
— Леди Рассел — вовсе не мать моей героини.
— Разве нет?
— Нет! — не выдержала Джемма. — Мама, тебе все же стоило бы прочесть книгу!
— Я теперь если и читаю, то глянец и «Vive!». А с Остин и Шекспирами возиться не собираюсь.
Джемма знала, что это не просто слова: даже когда она училась в школе, в их доме катастрофически не хватало книг. «Пришли мне поскорее сценарий, лапочка», — обычно просила мать своего агента.
Иногда Джемма завидовала матери, потому что сама так не могла: ей нужно было обязательно прочитать первоисточник и всю сопутствующую литературу, какую только удавалось отыскать, — все, что помогало работать над ролью. На ознакомление со всеми этими книгами уходила уйма времени и сил, но Джемма тешила себя надеждой, что все это ей потом пригодится.
— Сколько задержек, — посетовала Ким, выглядывая наружу.
Дождь начал стихать. Только что он стучал по стеклянной крыше, как будто на ней отбивали ритм тысячи крохотных степистов, а теперь лишь слегка шуршал за дверью оранжереи.
— Наверное, скоро продолжим, — отозвалась Джемма, поправляя выбившуюся прядь.
— Да-а… — задумчиво протянула Ким.
Джемма насторожилась.
— Что такое? — спросила она.
На лице матери появилась ехидная ухмылка. Джемма отлично знала, что ей обычно сопутствует, — критика.
— Нет уж, — покачала головой Ким, — ты и слушать меня не захочешь. Ты же никогда меня не слушаешь. Как только я соберусь дать тебе какой-нибудь совет — что ты всегда делаешь? Куксишься!
— Вовсе нет, — нахмурилась
— Да-да! Ты и сама прекрасно это знаешь!
— Ну говори же, мама! — потеряла терпение Джемма.
Она понимала, что у нее не будет ни минуты покоя, пока она не даст матери высказаться.
— Тебе нужен мой совет?
— Да!
— Точно?
— Мама, не томи меня!
— Ладно.
Ким наигранно перевела дух, как будто готовилась произнести на весь мир заранее подготовленную речь.
— Я об эпизоде, где ты играешь с этой женщиной, которая тебе не мать.
— Что с ним не так?
— Знаешь, кое-что я все-таки сделала бы по-другому.
— Например?
— Например, диалоги и манеры.
Джемма на секунду закрыла глаза, не желая вступать в спор, а затем ушла в другой конец оранжереи и вышла за дверь, не заботясь о том, идет ли дождь. Куда угодно, хоть в грозу или бурю, лишь бы не оставаться в обществе собственной матери…
Если человек по профессии — сценарист, дождь его мало огорчает, а Адам в этот день как раз был в рабочем настроении и, раскрыв на коленях ноутбук, сидел в своем кабинете под самой крышей коттеджа девятнадцатого века. После обеда он собирался навестить съемочную группу, но сейчас ехать в Марлкоум не имело смысла.
Прервавшись ненадолго, Адам встал и, заложив руки за голову, с хрустом потянулся. Дождь начинал его беспокоить; все растения в огороде радовались ненастью, но еще немного — и он превратится в болото.
Собственно, ради огорода Адам и купил Ивовый коттедж. Это имение выставили на продажу три года назад, и он приехал смотреть его погожим днем, когда все вокруг осеняла золотая осень. Прежде он снимал в Лайм-Реджисе маленькую квартирку над магазином, разрываясь между ней и еще более крохотной и скверной в Шепердс-Буше. Тогда-то ему и пришла в голову идея обзавестись постоянным жильем.
А потом Нана Крейг неудачно упала и на несколько недель слегла, так что Адаму поневоле пришлось почаще наведываться в Дорсет. Здесь, по крайней мере, он чувствовал себя уютнее всего, а сообщение с Лондоном было вполне удовлетворительным. Словом, все складывалось в пользу того, чтобы где-нибудь наконец осесть.
Однажды вечером Адаму попался на глаза коттедж у дороги. Адам остановился у обочины и распахнул калитку в заросший палисадник. В доме, по-видимому, никто не жил, и, мельком взглянув на окно в нижнем этаже, Адам заметил, что вместо занавесок на нем паутина.
Боковая калитка вела в огород, который окончательно убедил Адама совершить эту покупку, хотя вначале он был таким запущенным, что еще долго не поворачивался язык назвать это огородом. Сильно вытянутая полоска земли заросла травой с вкраплениями ежевики, крапивы и чертополоха, окруженная со всех сторон безмятежными пастбищами и упиравшаяся в речушку с ивняком по берегам. Адам сразу разглядел, что тут можно сделать, мысленно распланировав межи и грядки с овощами.