Идеальный мерзавец
Шрифт:
Обхватила мое лицо руками, и я замер. На этот раз она не спит, верно? На этот раз она точно знает, кого собирается поцеловать?
— Когда? — шепчет Вера неожиданно охрипшим голосом. — Когда это уже было?
Смотрю в ее перепуганные глазища. Кое-что уже вспомнила, значит, может вспомнить и все остальное. Нет смысла врать.
— В машине.
— Когда мы ехали из аэропорта? — ахает она.
— Да.
Вера сильно жмурится, и думаю, в этот момент она мечтает о том, что бы я как минимум провалился сквозь землю, потому что она
— Что я еще делала? — шепчет она, не открывая глаза.
Касаюсь носом ее шеи и шумно вдыхаю ее запах. Веду по скуле к щеке, а после накрываю ее губы своими губами. Целую ее, также невинно, как она меня тогда. Но теперь она не спит.
Теперь она действительно знает, кто ее целует.
И она отвечает. Моим и только моим губам.
Она приоткрывает ротик на выдохе, и я едва сдерживаюсь, чтобы не смять ее губы своими. Веду языком по нижней губе, и Вера стонет. Вера, мать вашу, стонет только от этого.
— Сначала ты поцеловала меня, — шепчу в уголок ее губ, а после втягиваю ее язык в свой рот, и умираю от того, как сбивается ее дыхание.
— Я? — выдыхает она. — Это я поцеловала тебя первая?
Да, малышка, это была ты. Не отвечаю, потому что оторваться от ее губ сейчас равносильно самоубийству. Вспомни, как ты раздвинула ноги передо мной в самолете. Вспомни, как поцеловала, а после позволила это сделать с тобой. Твое тело знает, что это сделал я.
Поцелуй становится все глубже. Быстрее. Я пью ее дыхание, а она выгибается, запуская руки мне в волосы. Втягивает мой язык в свой рот и перекатывает его в своем рту, так что я рефлекторно ударяю бедрами, стремясь сократить прелюдию. Вера улыбается. Моя реакции веселит ее.
Она перехватывает мой язык и так глубоко всасывает его в себя, что хочется взвыть от удовольствия.
Исследую ее лицо руками, как слепец, стараясь запомнить, каждую впадинку и изгиб.
— Это был ты… — шепчет, задыхаясь от моих поцелуев. — Это был ты…
— Я.
— Почему не сказал мне об этом?
— Ты спала. И видела сон.
Она мрачнеет и с отчаянием набрасывается на мои губы. Отстраняюсь. Не хочу быть заменой. Не хочу быть тем, кто залечивает раны.
Юра — мой воображаемый собутыльник прошедшего дня. Вместе мы распили бутылку виски, но от похмелья страдал потом только я. Юра уже мой лучший друг и заклятый враг. Он все еще присутствует между мной и Верой незримой, но уверенной преградой.
— Что же тебе снилось, Вера? — хочу подтолкнуть ее к ответу. Хочу услышать это от нее. — Расскажешь?
Все мои женщины хотели именно меня. И мое имя выдыхали во время оргазма. Вера не будет исключением. Хотя бы в этом я не дам ей никаких поблажек.
Вера переводит взгляд в небо и сглатывает.
— Мне снился… Другой.
Ответ в стиле «Отвали, Марк» меня не устраивает.
Перекатываюсь с нее и сажусь на песок. Она так близко и так далеко в один и тот же момент.
Годами, годами я выбирал женщин,
А еще об этом знает Юра. Может быть, поэтому он и отпустил ее одну на другой конец света, потому что ублюдок знал, как сильно ему повезло. Юра — везучий сукин сын, который не ценит своего счастья. Почему я это знаю? Потому что видели бы вы Веру в ту ночь в аэропорту, от счастливых отношений так не бегут.
Он довел ее, а она его все еще любит. Или думает, что любит. Она не готова обсуждать со мной чувства, потому что знает, я последний человек на земле, готовый говорить о любви. Особенно о любви к другому мужчине.
И все же, я тянусь к ней первым и сажаю к себе на колени, потому что она не должна сидеть ночью на песке в одном платье. Пусть она и не отвечает на мои вопросы так, как мне бы хотелось.
Она прижимается ко мне, и я чувствую, как сильно она замерзла.
— Ты нашла, где жить?
Она кивает, а я веду рукой по спине и крепко прижимаю к себе.
— Проводить тебя?
Качает головой и вдруг говорит на одном дыхании:
— Он никогда не делал со мной того, что мне тогда снилось.
Спокойно, Марк, спокойно. Кусаю щеки изнутри и молчу.
Это настоящее чудо, что мне удается смолчать. Холод отрезвил меня, иначе это было бы не так просто.
— Тебе приснилось что-то нетрадиционное?
Я пойду и утоплюсь, если она скажет, что ей приснился тройничок со мной и Юрой.
Вера хмыкает:
— Не думаю, что мои сны смогут тебя шокировать после всего, что я о тебе знаю.
— И все же. Что именно тебе снилось? — осторожно спрашиваю я.
Но Вера переводит тему:
— А ты только целовал меня… Или…
— Я не только целовал тебя, — сразу отрезаю я.
Клянусь, даже в темноте вижу, как она вспыхивает. Что этот Юра делал с тобой во сне, Вера, расскажи же мне, или придется пытать тебя.
— А ведь я могу даже показать, что именно с тобой делал… Если ты позволишь.
Ну, а чем не пытка?
Перехватываю ее так, чтобы было удобней и веду правой рукой по голому бедру.
— Конечно, в тот раз ты была в джинсах, но…
— Вот почему они были расстегнуты, когда я вышла из машины, — шепчет Вера с закрытыми глазами. — Я думала это ошибка или что молния разошлась случайно…
— Не случайно, — поглаживаю ее голое бедро. — Это я расстегнул их.
— Вот почему таксист так ухмылялся, глядя на меня?! — резко выпрямляется она. — Он что, все видел?!
— Он видел только то, как ты меня целовала. Потом он остановился и ушел за кофе. Ты проснулась из-за того, что он хлопнул дверцей, когда вернулся. Мы успели закончить с тобой до этого…
Мои пальцы скользят по внутренней стороне ее бедра, и с тихим стоном Вера едва уловимо разводит бедра, позволяя зайти дальше. Совсем как тогда в машине.