Идеальный расчет
Шрифт:
– Гарри, почему отец решил ехать так неожиданно? – спросила я, когда мы загрузили все и выехали в сторону дома. По ощущениям было часа четыре – пять вечера. Мы не гнали лошадь и любовались окрестностями. Мэри то и дело показывала белок, что сновали здесь без страха прямо вдоль наезженной колеи.
– Рано утром к нему приезжал какой-то мужчина, - ответил Гарри и замялся.
– Мужчина? Что он ему привез? – я обдумывала все варианты, но срочная работа никак не подходила под ситуацию – он рассказал бы о ней. Значит дело в этой его
– Ничего. Они говорили за воротами. А мужчина сразу ускакал в сторону города, - сказала Мэри.
– Он был верхом?
– Да, и мне показалось, что очень обеспокоен. Отец после этого тоже расстроился и даже не разговаривал больше с нами. Ушел в мастерскую и что-то там пилил.
– И не попросил меня помогать ему, - добавил Гарри.
Значит, когда он вошел в комнату с мокрыми волосами, он умывался уже после работы… Или после того серьезного разговора… а мастерская ему нужна была чтобы отвлечься, не показывать нам, как он расстроен.
Когда мы вернулись домой, лошади с телегой не было. Он уехал не сказавшись, не дождался нас. Специально все так подстроил, чтобы не встретиться с нами больше? Скорее всего. Моя злость закипала с новой силой.
Вечер был занят шишками, мы все делали не торопясь, зная, что Филипп не вернется к утру и даже к вечеру.
Но он не вернулся и через двое суток, и через трое.
Я, как могла, делала спокойное лицо – сразу кидаться с вопросами к детям могло оказаться лишним. Они, как и я, были удивлены его задержкой.
Уложив детей спать, я села за стол и сказала себе:
– Дорогая Полианна, я, конечно, благодарю тебя за это молодое тело и за детей, что ты вырастила примерными, но чует мое сердце, что хорошего лучше не ждать. И муж твой мне не доверяет, и пропал черт знает где и на сколько. Короче, дорогая, теперь мы будем жить по моим правилам, и очень приятно, что хоть у тебя было не очень много вкуса, но твоя аккуратность дала свои плоды.
Я прислушалась к себе. Не услышала там внутри никакого ответа и, закрыв двери, взяла лампу и пошла в постель.
Если Филипп не вернется, мне нужно научиться держать этот дом. Мне нужно знать, кому и что надо оплатить, нужно зарабатывать деньги на жизнь. Дети много знают, но все равно - это лишь дети. Неужели я не справлюсь? Справлюсь, - улыбнулась я и пообещала себе ни в коем случае не ныть.
Засыпая уже, я поняла, что мысли о Филиппе не покидают мою голову, и представляю я его большей частью лежащим в канаве, а не в постели с Катариной. Значит о любви пока нет никакой речи и никакой памяти тела.
– Мамочка, я посплю с тобой? – меня разбудил шепот Мэри, что залезала на кровать со стороны Филиппа. Сразу я и не вспомнила, что его нет, но, когда она умостилась на моей руке и я обняла ее другой, снова вспомнила о том, что его нет дома и сон сняло как рукой.
Заснула только под утро, а проснувшись совершенно разбитой, натянула улыбку и вышла в кухню, где вовсю шла работа и казалось, что
– Мэри, ты снова готовишь что-то вкусное? – я отметила, что девочка причесана, переодета в платье и передник, а Гарри улыбнулся мне, сидя в кресле, где рвал газетные листы.
– Да, и мы ждем тебя, чтобы позавтракать и приниматься за работу, - ответила девочка и улыбнулась, будто ничего не произошло, и все совершенно в норме.
– Гарри, идем в мастерскую. Мне нужно кое-то отыскать. Думаю, у тебя это получится лучше, а ты, маленький повар, накрывай на стол. Я принесу свежую зелень с огорода, - подмигнула я Мэри и вышла на улицу.
Гарри вошел в мастерскую следом за мной.
– А теперь мы должны поговорить серьезно, Гарри. Ты взрослее Мэри, и знаешь больше, я это чувствую. Просто… если мы сейчас будем притворяться, что все нормально, проблемы будут нарастать со скоростью снежного кома. Рассказывай, где отец. Он почти все рассказал мне, но о делах не успел, - решила я чуть соврать, чтобы Гарри не чувствовал себя болтуном.
– Полка, отец никогда не пропадал вот так. Думаю, с ним что-то произошло. Может быть, даже что-то плохое…
– Поэтому ты должен все мне рассказать, дорогой, - я присела перед ним и взяла его ладони в свои. – Прошу тебя, расскажи обо всем. Я не помню ничего, но я тот же самый человек. Я ваша мама и жена твоего отца. Я знаю себя только с момента, как очнулась там в сарае.
– У отца были какие-то дела, которые он скрывал, но ты знала о них. Вы шептались, и я знал, что мне нельзя это знать, - он опустил глаза и продолжил: - Вы не мои родители, Полка. Филипп забрал меня с улицы, хоть ты и была против этого.
– Гарри, я этого не помню, но, узнав тебя за это время, могу точно сказать – я никому тебя не отдам, не дам тебя в обиду, хоть ты и сам такой сильный и умный. Ты наш сын, и никогда больше не вспоминай об этом, - чертова Полка, она не отличалась умом! Значит, сама выросла под мостом, а детей брать в дом не хотела. Эта девица нравилась мне все меньше и меньше.
– Правда? – он поднял глаза и посмотрел на меня.
– Да, милый. И мы должны сделать все возможное, чтобы выручить Филиппа. – Потом может быть поздно. Завтра мы все поедем в город. Отвезем коре Фаусте короба, примем новые заказы, что нас, возможно, будут кормить в ближайшее время, и будем распутывать эту тайну.
– Как будто детективы? – в его глазах загорелся огонек.
– А здесь… ну, в городе, или где там… есть детективы? – вот те раз!
– Да, конечно. Есть даже частные, но, как говорил отец, они обо всем оповещают королеву, а нам в нашем деле лучше держаться от нее подальше.
– От королевы?
– Да, - Гарри начал говорить тише. – Всегда нужно держать ухо востро, Полка.
– Так ты мне расскажешь все? – я смотрела на него с таким ожиданием, с такой надеждой, что барьер внутри него, видимо, чуть надломился, но не сломался полностью.