Идеальный шпион
Шрифт:
Но пока Пиму предстоит одолеть другую гору или же скатиться с нее вверх тормашками. За комнатами, облюбованными Комитетом, находится лестница в подвал, а в подвале — Пим видел это — стоит облупленный зеленый шкафчик — предмет вожделения Пима в последние три четверти его жизни, шкафчик, в который он столь часто и столь безуспешно пытался проникнуть. В спрятанном под подушкой бумажнике хранится синеватый железный циркуль, которым майклы уже обучили его вскрывать несложные замки. В разгоряченном сладострастными мечтаниями мозгу Пима крепнет спокойная уверенность в том, что человек, получивший доступ к груди Джуди, может успешно штурмовать и крепость Риковых секретов.
Прикрыв напоследок еще раз лицо ладонями, он воскрешает в памяти каждый восхитительный момент прошедшего
— Прекрати, Магнус, дай ему отдохнуть маленько! От этого ведь, знаешь, слепнут!
— Он съежится, Магнус, голубчик, если ты будешь так его мучить! И тогда придется обращаться к доктору, чтобы он вставил внутрь спичку! И что тогда Джуди скажет?
За ранним завтраком майор Максуэлл Кэвендиш отдает распоряжения «двору». Листовки устарели, объявляет он. Единственное, чем мы сейчас можем их пробрать — это рупоры, и погромче, а вдобавок к рупорам атаки на их собственной территории! Прямо на пороге их жилищ.
«Они знают, что мы здесь. И знают, что мы не шутим. Знают, что наш кандидат — самый лучший и что программа наша для Северного Галворта самая подходящая. Что нам нужно теперь — это голос каждого избирателя. Мы выловим их поодиночке и потащим к избирательным урнам, силой принудив их к повиновению. Вот так».
А теперь подробности операции. Сид возьмет рупор № 1 и двух дам — смешки — и проследует на пустошь за ипподромом, где гужуются цыгане — ведь голоса цыган ничуть не хуже прочих. Крики: «Ставьте на Принца Магнуса, пока не поздно!» Мистер Маспоул вместе с третьей дамой возьмут рупор № 2 и в девять часов встретятся около ратуши с мэром Бленкинсопом и этим несчастным администратором — нашим агентом. Магнус опять возьмет с собой Джуди Баркер и постарается охватить Литл-Кимбл и пять ближайших деревень.
— Можешь и Джуди охватить, если уж на то пошло, — говорит Морри Вашингтон.
Шутка, сама по себе блистательная, вызывает лишь вежливое хмыканье. «Двор» предубежден против Джуди. Он не доверяет ее спокойствию и выдержке и возмущается ее притязанием на их любимца. Эта Баркер слишком много о себе мнит, шушукаются они за ее спиной. «И не так уж она полезна нам, как мы надеялись». Но Пим в эти дни меньше обычного прислушивался к мнению «придворных». Он отмахивается от их подтруниваний и, когда в комнатах комитета никого нет, пробирается вниз по лестнице в подвал, где всовывает Майклов циркуль в замок облупленного зеленого шкафчика. Одной ножкой оттягивается пружина, другой поворачивается ручка. Замок со щелканьем отпирается. «Я свидетель чуда, и это чудо — я сам. Я еще вернусь». Быстро заперев шкафчик, он торопливо карабкается вверх по лестнице, а через минуту после того, как он утвердил свою власть над жизненно важными секретами, он уже как ни в чем не бывало стоит возле входа в гостиницу, и проезжающий мимо автофургончик Джуди с прикрепленным пеньковой веревкой к его крыше рупором притормаживает возле него. Джуди не говорит ни слова и улыбается. Это их третье утро вместе, но первое они провели в обществе еще одной дамы-помощницы. Тем не менее Пим и тогда ухитрился несколько раз погладить руку Джуди, когда она переключала скорости или передавала ему микрофон, а когда перед обедом, прощаясь с ней, он собирался чмокнуть ее в щеку, она сама храбро подставила ему губы и пригнула ему голову, взявшись за затылок. Она высокая и загорелая, с прекрасной кожей и голосом сельской труженицы. У нее большой рот, а глаза за строгими стеклами очков игриво поблескивают.
«Голосуйте за Пима, народного избранника!» — гремит в рупор Пим, в то время как они, проезжая по галвортской окраине, направляются прочь из города. Он совершенно откровенно держит в своих руках руку Джуди, лежащую вначале у нее на коленях, а потом, не без участия Джуди, переместившуюся на его собственные колени.
«Избавьте Галворт от бича политиканства и интриг!»
Потом он зачитывает стишок о мистере Лейкине, кандидате партии консерваторов, сочиненный Морри Вашингтоном, их великим придворным рифмоплетом. Стишок этот, по уверениям майора, всюду
Перегнувшись через него, Джуди отключила микрофон.
— По-моему, твой отец слишком уж много себе позволяет, — беззаботно бросает она, когда город благополучно остается позади. — Он что, считает нас полными кретинами?
Свернув на пустую просеку, Джуди выключает мотор и расстегивает кофту, а затем и блузку. И там, где Пим ожидал обнаружить новые препятствия, оказываются лишь ее маленькие, безупречной формы грудки с затвердевшими от холода сосками. Он гладит их, в то время как она с гордостью поглядывает на него.
Весь остаток дня Пим витал в радужных облаках Джуди необходимо было вернуться на ферму, чтобы помочь отцу с дойкой, поэтому она довезла его до придорожной харчевни на пути в Норидж, где он условился встретиться с Сидом, Морри и мистером Маспоулом для небольшой попойки на нейтральной территории вдали от глаз избирателей. Так как близился день выборов, их охватила вдруг каникулярная веселость, и они колобродили до самого закрытия, а потом, все четверо, погрузились в автомобиль Сида и распевали в рупор «Под сводами» до самой границы округа, где они опять облачились в пиджаки и приняли набожно-скромный вид. Ближе к вечеру Пим пошел на последнюю в кампании встречу Рика, целью которой было подбодрить команду. Генрих V накануне битвы при Азенкуре не мог бы провести беседу лучше. Они не должны трусить перед последней атакой. Вспомните судьбу Гитлера. Пусть они нацеливаются на победу и, придерживая поводья, экономят силы для финишной прямой.
Чувствуя звон в ушах от всех этих увещеваний, члены команды разбрелись по машинам. К этому времени речь Пима была окончательно утверждена, обкатана и составляла неотъемлемую часть программы. Избиратели ему симпатизируют, а слава его внутри «двора» подобна яркой звезде. В «бентли» оба политических деятеля могут наконец обменяться рукопожатиями и некоторыми своими соображениями за стаканчиком теплого шампанского, которым они восстанавливают силы, готовясь к новым победам.
— Эта мрачная баба опять там сидела! — говорит Пим. — По-моему, она следует за нами по пятам.
— Что за баба, сынок? — спрашивает Рик.
— Не знаю. На ней вуаль.
И среди всех этих дел, волнений и тревог Пим ухитрился предпринять самый опасный до сего времени шаг своей сексуальной карьеры. Отыскав на противоположном конце Рибсдейла круглосуточную аптеку, он сел на трамвай и, удостоверившись, с помощью целой серии обманных маневров, что за спиной у него никого нет, смело подошел к прилавку и купил упаковку, состоящую из трех контрацептивов, у старого развратника, который не только не арестовал его за это, но даже не осведомился, женат он или нет. И вот сейчас перед ним его награда приветливо подмигивает ему из своего лилово-белого пакетика, спрятанного среди предвыборных материалов, в то время как сам Пим крадется к окну, чтобы еще раз посмотреть вниз.
Помещение Комитета погружено во тьму. Действуй.
Путь свободен, но Пим — тертый калач и прямо не пойдет к своей цели. «Время, проведенное в разведке, окупится сторицей», — учил его Джек Бразерхуд. Я проберусь в святая святых врага и тем стану достойным ее. Вначале он околачивается в вестибюле, притворяясь, что читает объявления. Внизу уже никого нет. Грязная контора Мэтти пуста, входная дверь на цепочке. Он начинает медленное восхождение. Через две двери от его собственной находится общая гостиная. Пим распахивает дверь и лучезарно улыбается. Сид Лемон и Морри Вашингтон играют партию в бильярд против двух добрых друзей Мэтти Сирла, сильно смахивающих на конокрадов, но, возможно, занимающихся лишь клеймением овец. Сид в шляпе. Две милашки местного происхождения натирают мелом кии и всячески ублажают игроков. Атмосфера напряженная.