Идеальный враг
Шрифт:
— Не сегодня… Может быть, потом… — Женщина явно не верила, что Павел может сказать что-то для нее небесполезное.
— Ноя…
— До свидания! — холодно сказал женщина и, больше ничего не слушая, вышла из отсека.
— Пока, ребята! — ухмыльнулся длинноволосый парень. Все-таки он был пьян.
Корабль готовился к старту.
Надрывно гудели мощные насосы, по кишкам трубопроводов перекачивая воду, топливо и окислитель. Колесные роботы подвозили к движущимся транспортерам последние
До старта оставался час.
Близился рассвет.
— Здравствуйте. — В отсек, пригнувшись, вошел улыбающийся доктор. Он был довольно молод и потому не вызывал доверия. На нем был медицинский халат, наброшенный поверх военной формы. Следом за доктором появился еще один человек в белом халате, должно быть ассистент. Он обеими руками прижимал к животу пузатый серебристый чемоданчик, словно боялся его выронить. Потом в дверь протиснулись два охранника. Еще два охранника остались в коридоре.
— Привет, — сказал им всем Гнутый.
Шайтан, тяжело вздохнув, снова стал собирать с пола карты.
— Вижу, вы о своем досуге позаботились, — сказал доктор.
— А мы привыкли не надеяться на других, — ответил Рыжий.
— Что, опять осмотр? — поинтересовался Гнутый.
— Нет, с осмотрами покончено, — успокоил доктор. — Я должен приготовить вас к полету. Прошу раздеться и занять свои места в ячейках. Устраивайтесь поудобней. И не вставайте, пожалуйста.
— Наконец-то, — пробормотал Рыжий.
Им всем здорово надоело безделье последних дней. Им осточертели замкнутые помещения и огороженные тесные пространства. Их уже раздражало постоянное присутствие вооруженных надзирателей. Хотелось движения, действия, свободы…
— Совсем раздеваться? — спросил Шайтан.
— Да. Как в бане.
— А вещи куда складывать? — поинтересовался Павел.
— Под каждым креслом есть небольшой ящик… Да-да, именно он…
— А долго ли нам здесь сидеть голышом? — спросил Гнутый, забираясь в кресло.
— Нет, — сказал доктор и широко улыбнулся. — Даже заскучать не успеете… С кого начнем? — Он пробежался взглядом по открытым нишам ячеек. Остановился на последней, пятой, на той, что занял Маркс.
— Руки на подлокотники… Прижмите… Хорошо… — Доктор затягивал ремни. Ассистент, поставив чемоданчик на пол, помогал. — Расслабьтесь. Дышите ровно…
Друзья со своих мест не могли видеть, что происходит в нише Маркса. Они только слышали бормотание доктора:
— …Сейчас будет чуть-чуть больно… Совсем немного. Уже все…
— Эй, Маркс! — не выдержал Гнутый. — Что там с тобой делают?
— Колют, — ответил Маркс.
— Помолчите, пожалуйста, — сказал доктор. — Иначе я не обещаю, что процедуры будут успешны. Тогда, боюсь, до Марса долетят не все..
Проверять,
— …вводим полтора кубика… Так… Датчик на запястье. Есть сигнал… Теперь обработай виски…
С Марксом они возились минуты четыре. Со спокойным Шайтаном управились скорее. Перешли к Рыжему. Когда ему начали делать укол, он запротестовал:
— Эй, я не хочу, чтобы меня пичкали непонятно какой гадостью!
— Без этой гадости, солдат, — холодно сказал доктор, вводя иглу в надувшуюся вену, — вы сами вскоре превратитесь в гадость…
Рыжий еще какое-то время возмущался. Голос его становился тише, речь звучала все неразборчивей. А через минуту он и вовсе замолчал.
Медики занялись Гнутым. Он пытался шутить — сперва рассказал анекдот про гинекологическое кресло в кабинете зубного врача, потом стал вспоминать реальные случаи из жизни военных врачей. На второй истории у него стал заплетаться язык. Третью байку он не закончил.
Павел начал волноваться.
— А вы не знаете эту историю? — спросил доктор, встав возле него. — Чем она закончилась?
— Не знаю.
— Жаль… Прижмите покрепче руки к подлокотникам. Голову запрокиньте. Так удобно?
— Да. Вполне…
Теперь Павел мог видеть лишь то, что происходило прямо перед ним. Руки, ноги, голова и корпус были зафиксированы широкими мягкими ремнями.
— Готовьте инъекцию, — обратился доктор к ассистенту и потянулся куда-то Павлу за спину, за кресло, вытащил пучок тонких цветных трубок, стал их перебирать, крепить в специальных зажимах. Павел одними глазами следил за его действиями. Сказал неуверенно:
— Вы похожи на Франкенштейна, док.
— Да? — отвлекся на секунду доктор. — А вы, значит, мое чудовище?
Укола Павел не заметил. Несколько секунд он следил, как к его венам подключают цветные трубки. Видеть это было страшно, и он закрыл глаза.
С ним что-то делали. Его изменяли, трансформировали.
Готовили к полету.
Он еще слышал голоса — казалось, они отдаляются. Он осознавал себя, понимал, где находится. Но уже не чувствовал, как на голую кожу пиявками присасываются холодные электроды и как некоторые из них, ожив, запускают в мышцы стальные ниточки жал. Он не ощущал, как острые тонкие трубки троакаров пронзают его тело, не чувствовал, как входят в него стерильные катетеры.
Потом перед ним закружились странные картины.
А потом пришла тьма.
Весь мир видел это.
Каменистая пустыня. Какие-то строения вдалеке, похожие на огромные стальные пузыри. Светлеющее небо, да востоке алая полоса облаков, обозначающая горизонт.
Темная точка впереди. Крохотная. Ничтожная.
Стремительный полет камеры — едва заметная точка превращается в черную тушу огромного космического корабля.
Брюхо. Крылья. Дюзы.