Идеальный враг

Кликин Михаил Геннадьевич

— Гуляют, — вздохнул Гнутый.

— Кто? — спросил Павел.

— Не знаю… Наверное, те, что прибыли на геликоптере с нарисованным кругом.

— Думаешь, они полетят с нами?

— Скорей всего. Но, уверен, спускаться на поверхность они не собираются…

Рядом с ними остановился майор, и Гнутый рискнул к нему обратиться:

— Сэр! Сколько времени мы будем лететь?

— Отставить разговоры, солдат, — безучастно сказал офицер, вглядываясь в светящуюся утробу корабля.

— И все же, сэр? — настаивал осмелевший Гнутый.

Они стояли перед трапом. Возможно, сейчас у них была последняя возможность хоть что-то выяснить.

— Помолчите, — отмахнулся майор. Он явно чего-то ждал.

— Но, сэр… — Гнутый не унимался. Ему уже нечего было терять, и он не боялся ни старшего офицера, ни истуканов-охранников, ни своих командиров — Дизеля и Писателя.

— Тебе сказали, заткни свою пасть! — Вдруг откуда-то сверху рявкнул громовой голос. В светящемся проеме грузового люка выросла богатырская фигура. Свет огибал ее — был виден лишь темный силуэт. До самой земли вытянулась длинная тень. — Или же ты, Гнутый, все путешествие проведешь в карцере возле реактора!

— Черт возьми! — восхитился Гнутый. — Он угадал, как меня зовут!

— Еще одно слово! — Фигура ступила на трап. — И ты пожалеешь, что родился мальчиком!

Штрафники ухмыльнулись.

Майор поднимался к светящемуся входу, к грозному здоровяку, что сумел заткнуть Гнутого. Они остановились на расстоянии двух шагов друг от друга. Утонувший в свечении здоровяк первым вскинул руку к виску, приветствуя офицера. Тот небрежно ответил.

— Сэр! Борт готов принять это отребье!

— Хорошо. — Майор опустил руку. — А где капитан Истбрук? Насколько я знаю, встречать меня должен был он.

— Сэр, капитан сейчас занят. — Здоровяк понизил голос, чтобы слышать его мог лишь один офицер. — Он принимает гостей. А я его замещаю.

— Ладно, сержант. — Майору было безразлично, кому передать людей. Здесь, на трапе, кончались его полномочия. — Приступайте к размещению личного состава.

— Есть, сэр! — Вытянулся здоровяк. Он набрал воздуха в грудь и взревел: — Слушай мою команду! Справа по одному! Дистанция пять метров! На борт! Марш!

— Черт возьми! — воскликнул вдруг Гнутый и повернулся к товарищам. — Я узнаю этот голос!

— Да, — согласился Маркс, — голос очень похож.

— Не может быть, — сказал Рыжий. — Откуда бы?

— У всех сержантов голоса похожи, — сказал Шайтан.

— Это он! — Гнутый хлопнул в ладоши. — Черт побери! Это точно он!

— Кто? — Павел не мог понять, о ком говорят товарищи.

— А ты что, не узнал? Даю голову на отсечение, это чертов сержант Хэллер!

И словно в подтверждение его слов сверху прогремел узнаваемый голос:

— Гнутый! Ты что, еще не унялся?

— Унялся, сэр! — завопил Гнутый. — Еще как унялся!

— Отставить разговоры! И быстро на корабль, чертово семя!

3

Это действительно был сержант Хэллер. Он не дал своим старым сослуживцам

даже рта открыть. Сказал быстро.

— Потом! Все потом! — И весело им подмигнул. Ему явно доставляло удовольствие смотреть на их удивленные лица.

За спиной сержанта тянулся коридор с открытыми гильотинными дверьми переборок и множеством боковых ответвлений. Под потолком вились кабели, сплетались трубы, уходил в глубь корабля покрашенный желтой краской монорельс. В стенных нишах висели скафандры и средства пожаротушения. Рядом стояли вооруженные люди.

Новые сторожа.

Очередные надзиратели.

— Взвод? — Сразу трое охранников придержали Павла.

— Второй.

— Отделение?

— Первое.

— Должность?

— Командир отделения.

— Фамилия?

— Голованов.

Микрофон фиксировал каждое слово. Компьютер распознавал речь, отбирал нужную информацию, кодировал данные, заносил в общую базу.

Охранник глянул на планшет экрана. Объявил:

— Отсек номер пять. Ячейка номер один.

Павла отпустили. Сразу схватили следующего штрафника:

— Взвод?..

— Не задерживаться! Двигайтесь! — то и дело раздавались окрики. — Занимайте свои места! Отсеки не покидать!

На стенах и полу красовались пестрые надписи и замысловатые символы. Разноцветные полосы и стрелы разметки указывали все возможные направления. Мигали, привлекая внимание, транспаранты: “Сектор 1”, “Отсек 2”, “Осторожно, открытая дверь!”, “Внимание! Зона повышенной радиации!”

Павел вместе с другими штрафниками торопливо шагал по коридору, оглядываясь по сторонам. Пятый отсек размещался в третьем боковом ответвлении с правой стороны. Он представлял собой небольшую пустую каюту — камеру? — обитую светлым мягким материалом. Павел подумал, что, должно быть, в подобных комнатах держат буйных психических больных.

— А здесь довольно неплохо, — сказал Гнутый, пригибаясь и заходя в отсек.

— По крайней мере чисто, — отозвался Павел.

— Только вот обставить забыли…

Через минуту к ним присоединились Рыжий и Шайтан. Чуть позже появился Маркс.

— А где Грек? — спросил Гнутый.

— Его в другой отсек отправили. Вместе с этими… с индейцем и Зорро…

— Как я понял, — сказал Гнутый, — отсек рассчитан на пять человек. Будем устраиваться, командир? — Он повернулся к Павлу.

— Да, пожалуй…

Возле входной двери располагалась утопленная в стене панель с небольшим — в ладонь — экраном, глазком видеокамеры, сеточкой громкоговорителя-микрофона, кнопками клавиатуры. Панель была закрыта прозрачной дверцей, условный запор которой легко открывался с помощью ногтя. Чуть позже товарищи нашли и ключ — он находился в кармашке над дверью — на самом видном месте.

На клавиатуре помимо стандартного цифро-буквенного набора клавиш имелось отдельное поле с пятью круглыми кнопками. “Ячейки” — было написано над ними. Сами кнопки были пронумерованы.