Идеальный враг
Шрифт:
— Много ли их?
— Я не знаю. Думаю, что нет. Иначе мы бы уже проиграли войну.
— Как их отличить от настоящих людей?
— По белым кругам на рукавах.
— А если у них не будет кругов?
— Тогда не знаю.
— Кровь, — сказал Павел. — Возможно, у них другая кровь. И они умеют заживлять раны. Как Некко, помните?
— Почему экстерры нас не тронули? — спросил Гнутый. — Что за гадостью ты нас мазал?
— Это выделения их самки.
— Проклятье!
— Экстерры не будут на вас нападать, если от вас
— А больше они ничего пытаться не будут? — с подозрением спросил Шайтан.
— Нет, — Майк улыбнулся. — Экстерры бесполы. А их самки в действительности гермафродиты.
— Я уже слышал это слово, — сказал Шайтан. — И оно меня путает.
Бойцам было не до шуток.
Пожалуй, впервые за все время службы в UDF они были растеряны.
Павел лежал на полу среди своих товарищей. Если закрыть глаза, не шевелиться и попытаться обо всем забыть, то можно вообразить, будто находишься на Земле, в казарме Форпоста. Знакомо храпит Шайтан. Тихо вздыхает Рыжий. Кто-то бормочет на незнакомом — родном для него — языке. Порой кто-нибудь вскрикнет тревожно, охнет — сны беспокоят. Даже во сне солдаты воюют
А у него в руке монетка. Талисман. Оберег. Напоминание о доме, о родных, о близких.
Воспоминание…
— Не спишь?
Это Гнутый. Друг.
Павел не стал открывать глаза. Он не желал видеть металлический потолок Берлоги. Он хотел остаться в казарме.
— Не сплю.
— Думаешь?
— Думаю.
— О доме?
— Да.
— Это хорошо… Мне тут мысль в голову пришла
— Какая?
— Нас ведь не обманули, когда пообещали амнистировать. Мы же не в тюрьме сейчас. Можно сказать, на свободе. И, наверное, для всех на Земле мы стали героями.
— Живым зэком быть лучше, чем мертвым героем, — подал голос Рыжий.
— Тоже не спишь?
— Не могу. Все думаю.
— Вот и мы тоже… Они замолчали.
Где-то далеко-далеко процокали шаги — должно быть, кибер прошел. Волнами накатывал тихий гул, раздавалось приглушенное постукивание, что-то шелестело, бряцало, чуть слышно подвывало — призрачные звуки работающей базы.
— Слышите? — шепнул вдруг Рыжий.
— Да, — отозвался Гнутый. — Работает вовсю. Может быть, разнесем тут все к дьяволу? Пусть сами погибнем…
— Да нет же! — Рыжий приподнялся, застыл. — Слушай! Что это?
— Кажется, в соседней комнате, — неуверенно сказал Павел. — У раненых.
— Да что там? — Гнутый ничего не слышал.
— Похоже… — Рыжий поднялся на ноги, перешагнул через Шайтана. — Боюсь сглазить, но похоже на…
Щелчки, потрескивание. И невнятный голос, повторяющий одно и то же.
Голос, искаженный расстоянием…
Павел пополз через спящих товарищей к закрытой двери.
— Я ничего не слышу! — Гнутый непонимающе следил за действиями друзей. — У вас что, галлюцинации
— Не знаю… — Рыжий нажал светящуюся кнопку, и дверь, всхлипнув, поднялась. — Не знаю…
Теперь и Гнутый услышал. Щелчок. Шипение. И голос:
— Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
Друзья застыли, словно боясь неловким движением спугнуть голос, смотрели друг на друга округлившимися глазами.
И снова щелчок:
— Ангелы! Слышите меня? Есть кто живой? Ответьте!..
— Это нас… — прошептал Гнутый. — Нас вызывают. Рыжий кивнул, заглянул в проем открытой двери. Голос доносился из большого стенного шкафа, куда штрафники свалили свои скафандры.
— Ангелы! Черти вы лысые! Гнутый, Шайтан, Рыжий! Кто-нибудь! Ответьте немедленно “Ковчегу”!
— Это же сержант! — задохнулся Гнутый. — Хэллер!
— Сержант! — завопил Рыжий во весь голос — Вот собака!
Они втроем бросились в соседнюю комнату, к шкафу. Гнутый наступил на Шайтана, случайно пнул Черного Феликса, перепрыгнул сразу через троих спящих. Рыжий, ликуя, дико орал, выкрикивал ругательства и непристойности. Павел уже выламывал запертую дверцу шкафа, бил ее ногами, руками, дергал на себя, в стороны и кричал, боясь опоздать:
— Слышим вас, “Ковчег”! Слышим! Мы здесь! С нами все в порядке!..
Переполошенные бойцы вскакивали, натыкались друг на друга, падали, расползались, жались к стенам.
— Что происходит?
— Нападение!
— Тревога!
Уже и раненые проснулись.
Павел с помощью товарищей вырвал дверцу шкафа. Выгреб груду скафандров, схватил первый попавшийся шлем, крикнул в него:
— Слышим вас “Ковчег”! Слышим хорошо!
— Ну наконец-то, — сказал шлем голосом сержанта Хэллера. — Вы что там, заснули, что ли?
— Да, сэр! — Павел улыбался шлему. — Так точно, заснули.
— Это ты, Писатель?
— Я, сэр!
— Узнаю тебя… Кто еще рядом?
— Я, сержант! — крикнул Гнутый.
— Это я, сержант, а ты — бывший капрал, — сержант Хэллер умел разговаривать с подчиненными. — Рыжий жив?
— Да. Рядом стоит. Наши все живы.
— Сколько вас всего?
— Девятнадцать человек. В том числе восемь раненых,
— Можете идти к зоне высадки?
— Да, сэр.
— Хорошо. Через двадцать минут корабль будет на месте. Жду вас!.. Кстати, почему ваши камеры не работают?
— Мы их залепили, сержант. Долгая история.
— Ладно, потом расскажете. Выбирайтесь на поверхность!
— Есть, сэр!..
Павел повернулся к столпившимся вокруг полуголым штрафникам и объявил о свершившемся чуде:
— “Ковчег” возвращается!
Майк не знал, что ему делать. Он метался по своей Берлоге и приставал к собирающимся штрафникам:
— Зачем спешить? А вдруг это ловушка? Может быть, они подслушали наши разговоры и решили всех уничтожить?