Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 1
Шрифт:
— А донская степная идеальна для жаркого климата, — подхватил Сергей. — Не боится ни засухи, ни пыли, ни дальних переходов.
— Тамбовская — для бездорожья, — добавил Митя. — Где твой грузовик увязнет, она пройдёт.
— А русский тяжеловоз? — Сергей хлопнул ладонью по колену. — Пять тонн груза тащит без проблем!
Я закатил глаза:
— И сколько таких «тяжеловозов» надо, чтобы перевезти один вагон угля? Десять? Двадцать? А машина — одна.
— Зато лошадь не сломается посреди пути, — упрямо
— О, ещё как сломается! — я ткнул пальцем в сторону клячи, хромавшей на заднюю ногу. — Видишь? А если бы это был грузовик, мы бы просто поменяли колесо и поехали дальше.
Амат, до этого молча жующий сухарь, внезапно фыркнул:
— Главное, что твои «машины» не гадят под себя, да?
Все рассмеялись.
— На моих производствах больше половины перевозок осуществляется на машинах. И знаешь почему?
— Потому что ты чудак? — предположил Амат.
— Потому что это дешевле! — я пересчитал на пальцах. — Одна машина заменяет пять лошадей. Не надо конюхов, фуража, кузнецов, ветеринаров…
— Но лошадь живая, — вдруг серьёзно сказал Сергей. — Она чувствует опасность, может предупредить, спасти…
Я замолчал.
Он был прав.
Но и я не ошибался.
— Будущее за машинами, — уверенно сказал я. — А пока… да, лошади ещё послужат, но недолго, поверьте.
Митя и Сергей невольно хмыкнули, но возражать не стали.
И в этот момент, словно в подтверждение моих слов, из-за поворота вынырнул грузовик.
Он нёсся по дороге, с лёгкостью обгоняя медленные телеги, пыль вихрем вздымалась из-под колёс.
Когда машина поравнялась с нашей повозкой, я узнал её и не смог сдержать улыбки.
На борту чётко виднелся герб моего рода: перекрещенные молот и книга на фоне горного хребта.
А за рулём сидел знакомый водитель, и рядом в кабине был ещё один человек, которого я не успел разглядеть.
— Это же… — Амат прищурился, глядя на удаляющийся грузовик.
— Мой грузовик, — радостно подтвердил догадку. — Скорее всего, везёт эликсиры на армейский склады.
— Ну что ж, — Митя усмехнулся, — твой «аргумент» только что проехал мимо нас.
Всю вторую половину дня мы пристально следили за дорогой, ожидая, когда грузовик поедет обратно.
Когда на дороге снова показались знакомые фары, я не стал терять ни секунды. Выпрыгнул из повозки и начал размахивать руками, чтобы водитель точно заметил. Друзья, недолго думая, последовали за мной.
Грузовик резко затормозил, подняв облако пыли, и не успел он полностью остановиться, как из пассажирской двери буквально вылетел Осип. Его обычно безупречный костюм был слегка помят, а лицо, всегда такое строгое, сейчас светилось от радости.
— Кирилл Павлович! — мужчина схватил меня за плечи, крепко сжимая, будто боялся, что я исчезну.
Я, не теряя ни секунды,
— Осип, семья?!
— Живы-здоровы! — он заулыбался. — Только ваша матушка… Ирина Владимировна, каждую ночь вызывает духов рода. Они ей сказали, что вы живы и скоро вернётесь. Вот она меня с первой же машиной и отправила…
Я не сдержал улыбки и крепко приобнял Гурьева.
— А как производство? — спросил я, чувствуя, как камень с души падает.
Осип сразу помрачнел.
— Тяжело, Кирилл Павлович, очень тяжело без вас. Но давайте в кабину — по дороге всё расскажу.
— Стой, со мной ещё трое… — начал я, но Гурьев уже махнул рукой.
Через минуту он выкупил за пару медных монет всё сено у нашего извозчика.
Амат, увидев импровизированную постель в кузове, тут же развалился на ней с комедийным вздохом:
— Ну вот, наконец-то цивилизация! Даже Его Величество так не ездит!
К моему удивлению, Митя не только не сделал замечание, но и громко рассмеялся, запрыгивая в кузов.
Я же устроился в кабине между Осипом и водителем Аркашкой.
— Ну, рассказывай, — сказал я, наслаждаясь мягким сиденьем.
— Вы не поменялись, господин. Всё так же: сначала семья, потом дела. Поехали, Аркаша!
Грузовик рыкнул двигателем и рванул вперёд, оставляя позади медленные телеги. Я откинулся на сиденье, впервые за долгое время чувствуя, что наконец-то действительно еду домой.
В кабине пахло бензином и кожей — знакомый уютный запах.
Аркашка ловко переключал передачи, его загорелые руки уверенно держали руль.
— Как машина? — спросил я, гладя ладонью приборную панель.
— Отлично, барин! — Аркашка сверкнул белыми зубами. — На прошлой неделе новый карбюратор поставили. Теперь любые подъёмы без проблем берёт.
За окном мелькали повозки с лошадьми.
Осип достал какие-то бумаги, наверное, готовясь начать доклад.
— После вашего исчезновения матушка взяла бразды правления в свои руки. Но знаете, её характер… — он невольно наморщил нос.
Я кивнул.
— Она решений практически не принимала, да и нам не давала, ждала всё вашего возвращения. В итоге неотложных дел накопилось море.
Ещё раз кивнул, представляя, как мать, стиснув зубы, вела дела, не позволяя никому усомниться в моём возвращении.
— А Тася?
— Ваша сестрёнка — настоящий ураган! — Осип рассмеялся. — Всех мастеров по фамилиям знает, каждый день на производство заходит. Ходит по лабораториям с важным видом. Говорит, брат вернётся, а она отчёт даст, и тогда он половину бездельников выгонит.
Из кузова донёсся смех Амата и возмущённый возглас Сергея. Похоже, их путешествие на сене превратилось в жаркую дискуссию. Митя что-то кричал им в ответ, его голос терялся в рёве двигателя.