Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Розов Николай Сергеевич

включая саму экономику (см.: [Олейник, 2008]), право, политику,

управление, культуру, религию, массовые коммуникации, образование,

медицину, спорт и т. д., и т. п. В качестве примера укажу только на

некоторые из исследовательских тем и интересов крупнейшего

современного социолога Р. Коллинза (причем в каждой области он

умудрился дать настолько яркие идеи, что его статьи и фрагменты

книг помещают в соответствующих «ридерах» — учебных

хрестоматиях

по самым разным социальным дисциплинам):

конфликтология, геополитическая динамика, теория

революций и государственных распадов, военная социология

и многообразие проявлений насилия, геополитическая

концепция этнических трансформаций, геополитическая

концепция происхождения демократии;

историческая динамика развития рынков и типов

собственности, истоки развития капитализма за пределами

Европы; теория стратификации, динамика образовательной

стратификации (инфляция дипломов), теория

интеллектуальных сетей и «социология философий» (как

явная экспансия в историю идей);

организационный контроль и историческое развитие

организаций, зависимость типов религии от форм

концентрации ресурсов и обеспечения безопасности,

воспроизводство и «нормальность» преступности;

природа гендерного неравенства, социология брака и семьи,

любовных отношений и сексуальности;

ритуалы повседневной жизни, типы и модели разговоров,

социологическое объяснение формирования разных типов

личностей, заявка на социологизацию психиатрии;

объяснение динамики эффектов массовых пропагандистских

кампаний (борьба с курением, борьба с терроризмом) и т. д.

Всякое действие ведет к противодействию, и в истории идей

хорошо известны контратаки в ответ на дисциплинарный империализм

— экспансию из соседних и далеких областей.

Наиболее знаменит Methodenstreit (спор о методе), возникший во

второй половине XIX в. как протест немецкой гуманитарной

профессуры против экспансии естественнонаучной методологии и до

сих пор возобновляющийся в виде борьбы «двух культур», споров

«качественников» с «количественниками», «научных войн» и т. д.

[Розов, 2009, гл. 2].

Некоторые крупные науки получили свою современную

идентичность во многом благодаря отмежеванию от

193

господствовавшего в XVIII—XIX вв. панпсихологизма, в том числе

социология (благодаря Э. Дюркгейму), лингвистика (благодаря

Ф. Соссюру), литературоведение (благодаря Я. Проппу и Р. Якобсону),

антропология (благодаря Б. Малиновскому, Ф.

Боасу) и даже логика

(благодаря Г. Фреге и Э. Гуссерлю).

Империалистические атаки и контратаки продолжаются. Так,

философию приходится защищать от очередной попытки ее отмены —

теперь со стороны таких блестящих социологов как вышеупомянутый

Р. Коллинз и автор подхода «сравнительной социологии

наблюдателей» С. Фукс (см. гл. 4).

В этом историческом контексте экономический империализм

предстает уже не как грозная, невесть откуда взявшаяся пагуба, а как

вполне типичный и предсказуемый паттерн конфликтной динамики по

поводу нарушения междисциплинарных границ.

Зададимся тремя вопросами:

Какая концептуальная модель наиболее адекватна для

понимания и объяснения постоянно возобновляющихся

феноменов дисциплинарного империализма?

Каковы внутренний потенциал, ограничения и перспективы

дальнейшей экспансии экономического империализма с точки

зрения этих моделей?

На современном этапе человеческого познания какой

принципиальный путь разрешения междисциплинарных

конфликтов обещает наиболее продуктивное продвижение

в получении новых знаний о людях, обществах и культурах?

Что для этого требуется от обществоведов?

Дисциплинарная экспансия в науке —

от метафоры к геополитической модели

Империализм — термин из области международных отношений и

геополитики, но когда говорят об империализме в научной сфере,

например об экономическом империализме, как правило, используют

термин не более, чем красочную метафору.

Хорошо известна эвристическая польза метафор на начальных

этапах познания, но действительно ощутимой она становится, когда

метафора вырастает в понятийную модель (концепцию) [Дубовцев,

Розов, 2007].

Покажем, что геополитическая метафора «империализма»

появилась не случайно. Структуры конфликтных взаимодействий

в разных сферах и на разных уровнях могут иметь сходные

структурные черты, некий изоморфизм.

Сфера геополитики — это все вопросы, связанные с военно-

политическим контролем на территориях, т. е. с тем, кто имеет

действительную власть и способность принимать решения о порядке

194

владения и использования подконтрольных пространств,

устанавливать правила и требования, принуждать население к их

выполнению, собирать и перераспределять налоги и пошлины