Идеологический плюрализм: видимость и сущность
Шрифт:
Через минуту Сергей с удивлением смотрел на успокоившуюся гладь.
— Не думал, что такие мелкие твари настолько опасны.
— Есть и похуже, — Жданов щёлкнул затвором. — И самое интересное, что они намного меньше.
— Кто? — хором спросили мы.
— Алые термиты.
Митя отложил пистоль и вытер руки о брюки.
— Они меньше ногтя, просыпаются только ночью и убивают всё живое, как в воде, так и на суше, и даже в воздухе. Оставляют после себя лишь перемолотые кости жертв.
Нахмурился,
— Ничего подобного в бестиарии не было. Откуда ты знаешь?
Парень сделал вид, что увлечён осмотром ствола, но его пальцы на секунду замерли.
— Дядя-моряк рассказывал, — буркнул Митя слишком быстро.
Голос звучал неестественно небрежно, будто заученная ложь.
Над нашими головами снова замерцали жёлтые огоньки. Один из монстроволков завыл протяжно, почти по-человечески.
— А твой дядя ничего не рассказывал о местах, где время замедляется? — спросил я, не отрывая взгляд от глаз на скалах.
— Нет, — бросил Митя, слишком резко качая головой. Его пальцы нервно постукивали по прикладу пистоля.
Тут в разговор встрял Сергей:
— Мне вот тоже непонятно, что произошло в Балтийске. Нас не было всего сутки, а когда вернулись, то город уже оказался мёртв.
— Или эвакуирован, — поправил его Митя.
— Согласен, — добавил я. — Но для этого потребовалось бы больше двух недель. А может, и пара месяцев.
Амат неожиданно уселся рядом по-турецки, закрыл глаза и начал говорить тем размеренным тоном, каким обычно рассказывают старинные легенды. Но я-то знал, что так он маскировал знания из своего прошлого мира:
— В моих краях существует такая сказка. Есть в мире особые места, так называемые узлы, где магические потоки сплетаются в тугой клубок. Там время течёт иначе. День может тянуться как месяц, а год пролететь за неделю. Моряки зовут их «пьяными водами». Корабли, попавшие туда, иногда возвращаются через десятилетия, а экипажи клянутся, что отсутствовали всего пару дней.
Я слушал, мысленно примеряя эту историю к законам физики.
Релятивистское замедление времени?
Но для таких эффектов нужны чудовищные гравитационные силы или скорости, близкие к световым.
Магические аномалии как локальные искривления пространства-времени?
Возможно, в этом мире, где магия реальна, она действительно способна влиять на фундаментальные константы.
Над нами снова раздался вой. На этот раз ему ответили другие голоса, их эхо, множась между скал, создавало жуткую какофонию.
С первыми лучами солнца мы осмотрелись.
Сергей бросил в воду кусок хлеба. Он плавно покачивался на поверхности, никем не тронутый. Тёмная глубина моря скрыла вчерашних пожирателей, словно их и не было.
Два часа ушло на ремонт судна. Ведь теперь никто не желал высаживаться
Сергей растопил смолу в железном котле. Мы нанесли её кистями на повреждённые участки корпуса, а Амат тут же заморозил. Он водил пальцами по липкой массе, оставляя матовый ледяной слой.
Главная дыра на киле снова заросла льдом. Что же касается мелких пробоин, их теперь были десятки, словно корпус изрешетило картечью. Каждую приходилось забивать щепой и заливать смолой, а потом тут же замораживать.
На таком судне я точно не отходил бы далеко от берега, ну мы и не планировали.
Когда все приготовления были закончены, я призвал магию земли, и каменные руки с глухим всплеском бережно опустили яхту в воду.
Подплыв к выступу, мы забрали рюкзак, и я заменил истощившийся макр на свежий. Антимагическое вещество снова заняло место на носу, теперь мы были готовы к пути.
— Как скоро доберёмся до Новоархангельска? — спросил я у Мити, когда яхта вышла из бухты.
Он прищурился, оценивая ветер.
— Если не изменится, к полудню будем на месте.
Яхта держалась в километре от берега, чтобы успеть выбраться, если откроется течь. Мелких же становилось всё больше и больше, и Амату время от времени приходилось выкачивать воду из трюма.
Тени на суше продолжали преследовать нас.
Они скользили между деревьями, мелькали на лугах, те самые монстроволки. Упорные, как голодные псы.
— Чего они хотят? — Сергей сжимал эфес родового клинка.
— Может, чуют антимагическое вещество? — Амат потирал подбородок. — Или ждут, когда мы приблизимся.
Поведение тварей было слишком осмысленным, слишком целенаправленным.
— Не обращайте внимания, — сказал я, — в Новоархангельске разберёмся.
Яхта резала волны, оставляя пенную дорожку. Но ощущение пристального взгляда не покидало. Даже когда я отворачивался от берега, спину будто сверлили невидимые глаза.
Ближе к полудню горизонт начал меняться. Митя вдруг резко выпрямился у штурвала и указал вперёд.
— Видите?
Среди покрытых зеленью гор проступали угловатые очертания строений.
— Это уже пригород. Мы почти на месте.
Я прикрыл глаза от солнца, вглядываясь в даль.
Где-то там должен был маячить флот: боевые корабли с магическими орудиями, транспортные суда, рыбацкие лодки и яхты охотников. Но водная гладь перед городом была пустынна. Ни дымка из труб, ни мачт на рейде. Только бесячие вопли чаек.
— Где все? — пробормотал Сергей, сжимая поручни.
— Может, эвакуировались? — предположил Амат, но в его голосе не было уверенности.
— Или закрыли порт, — добавил Митя, прищурившись. — Хотя он тут небольшой. Все корабли точно не поместились бы в бухту, обычно они стояли на внешнем рейде.