Идет розыск [Полный вариант]
Шрифт:
– По его словам, – недоверчиво заметил Откаленко.
– Ну, да, – согласился Лосев. – Еще знает, что зовут Сева. И номер телефона. Домашний. Я этого парня видел.
– И что? – поинтересовался Откаленко. – Ты ж психолог.
– Не понравился.
– Это уже кое-что, – Откаленко усмехнулся. – Вообще-то тебе все нравятся, как правило.
– Давай дальше, Лосев, – строго сказал Цветков. – Какие еще ниточки имеем?
– Еще две тянутся к тому самому Диме. Ну, который в шляпе был. Возможному Диме, я бы сказал.
– Почему «возможному»? – поинтересовался Усольцев.
– Слишком он легко себя назвал там, на заводе.
– А,
– И это возможно.
– Что к нему тянется? – все так же строго спросил Цветков. – Вы, милые мои, не растекайтесь пока по сторонам.
– Тянутся к нему две ниточки, – продолжал Виталий. – Одна от «Березки», от администратора Нины. Она его знает, хоть и не призналась. Вот и Златова так считает. Она с ней говорила.
Лена тоже присутствовала на совещании, снова превратившись в «училку» к решительному неудовольствию Лосева. И при последних словах Виталия все посмотрели на нее.
– Да, – подтвердила Лена. – Она его знает. Но признаться в этом почему-то боится. И это странно.
Цветков кивнул.
– Верно. Значит это, будем считать, первая ниточка. А вторая? – он посмотрел на Лосева. – Она откуда к этому Диме тянется?
– Вторая, вроде бы, из театра, – с некоторым сомнением произнес Виталий. – Бывший помощник администратора. Его еще надо найти. Правда, адрес есть. Но тут вопрос открыт: знает он этого Диму или нет, неизвестно.
– Так, – кивнул Цветков и усмехнулся. – Значит, Сева, Нина, Дима. Детский сад какой-то! Все? – он посмотрел на Лосева.
– Пока все, Федор Кузьмич.
– Еще овощной магазин, – заметил Откаленко. – Там, считаю, надо тоже поработать.
– Экспертиза дала заключение по машине? – спросил Цветков.
– Так точно, – подтвердил Откаленко. – Тут кое в чем разобраться надо.
– Ладно. Это отдельно. А теперь послушаем наших коллег, – и Цветков повернулся к молчавшему до сих пор Албаняну: – Что вы нам скажете?
– Если Албанян молчит, значит, ему сказать решительно нечего, – засмеялся Виталий. – И у него плохое настроение.
– Точно, – грустно кивнул Эдик. – Ничего нового. Одно ясно: похищенный груз в Москве сдан не был. Теперь его везут куда-то.
– А куда, как ты думаешь? – поинтересовался Лосев.
– Кто знает, куда? Возможно, в соседнюю область, возможно, на Северный Кавказ и в любой пункт между ними.
Албанян выглядел расстроенным.
– Ну, ну, не хитри, – настаивал Лосев. – Ты уже, наверное, кое-что прикинул. А?
– Конечно, прикинул, – без всякого энтузиазма согласился Албанян. – Но пока самому не ясно. Надо, понимаете, встретиться с людьми, надо кое-куда позвонить, надо… – он посмотрел на Цветкова, и взгляд его оживился. – Надо дать указание по трассам. Груз – десять тонн лимонной кислоты. Не иголка. Можно увидеть, считаю.
– Уже дали, – кивнул Цветков. – Утром еще.
– Тогда все пока, – Эдик пожал плечами.
Цветков решительно смешал разложенные на столе карандаши и объявил:
– Что же, милые мои. Продолжаем работу. Мы, ведь, как бульдоги. Если вцепились, то не выпустим. А вцепились мы, считаю, крепко.
– И пути тут есть, – сумрачно заметил Откаленко.
– Именно что, – подтвердил Цветков, – пути есть. Значит, старшим по этому делу остается Лосев. Ты, Откаленко, ему помоги, – обратился он к Игорю. – Вот ты машиной занялся, теперь переходи на магазин. Каким, в самом деле, ветром ее
– Так и считаю, – бодро ответил Лосев. – Очень это интересно.
– Именно что, – снова подтвердил Цветков. – Теперь «Березка».
– Это бы за Леной оставить, – попросил Лосев. – Она уже объект знает.
– Не возражаю. Как, Златова? – Цветков посмотрел на Лену. – Очень бы вас попросили. С руководством вашего отдела договоримся.
С сотрудниками других отделов Цветков был всегда на «вы». Это свидетельствовало не просто о вежливости, но и о дистанции. К своим сотрудникам Федор Кузьмич привык, большинство из них знал не один год и смотрел, как на близких людей, на неизменных своих помощников, с которыми ежедневно делился мыслями, сомнениями, знанием и опытом, за которых к тому же всегда отвечал, а когда надо было, и защищал их. Все это, правда, не мешало ему ворчать на них, ни в чем не давать спуску, а иной раз и наказывать. Причем самым неприятным наказанием было, когда Кузьмич переходил с кемлибо из своих подчиненных на «вы», что свидетельствовало не только о допущенных сотрудником промахе, ошибке или нерадивости, но и о том, что Кузьмич лично этим обижен, даже оскорблен. И потому каждый из сотрудников воспринимал его обычное «ты» как признак близости и доверия, и никто еще никогда на это «ты» не обижался.
– Очень вас попросим, – повторил Цветков, обращаясь к Лене.
– С удовольствием, Федор Кузьмич, – улыбнулась в ответ Лена. – Мне самой интересно. К тому же это, ведь, приказ, как я понимаю?
– Нижайшая просьба, – церемонно ответил Цветков.
И все кругом заулыбались.
– Ну-с, а дальше, Лосев, ты решай сам, – Цветков прихлопнул ладонями по столу и посмотрел на часы. – После обеда, полагаю.
После обеда Лосев пригласил к себе Усольцева.
– Вот что, Витя, – сказал он. – Займешься этим театральным деятелем, своим тезкой. Встречаться с ним сразу не надо. Поработай сперва вокруг, только осторожно, чтобы не спугнуть в случае чего. Парень-то, как выразился его бывший шеф, приблатненный. Ну, интересно знать и его связи, конечно. Словом, все, что можно. А потом уж разговор с ним самим. Тоже аккуратно. О друзьях-товарищах, о делах, заботах и… о Диме, между прочим. Знает ли? Где он, что он? Ясно задание?
– Ясно, – солидно ответил Усольцев. – Элементарный вопрос, – он усмехнулся. – Сколько даешь времени?
– Два дня.
– Ну, это несерьезно. Тут для настоящей работы нужна неделя.
– Кому сколько. А ты человек динамичный и молодой, – улыбнулся Виталий. – Самое время быстро бегать и быстро соображать. А времени у нас, Витя, лишнего нет. Ни дня, помни.
– Но, Виталий…
– Давай о сроке больше не говорить, – нахмурился Лосев. – Два дня. Вот тебе его адрес. Запиши, – он придвинул Усольцеву свой блокнот. – Если что надо, спрашивай, советуйся. Не стесняйся.
– Ученый, – недовольно проворчал Усольцев, переписывая адрес.
– Кстати, ты этот район Метростроевской, Кропоткинской знаешь? – спросил Лосев, игнорируя его тон.
– Найду.
– Не в «найду» дело, – покачал головой Лосев. – Это район в основном старинной застройки. Здесь многие семьи испокон века живут. Твой тезка мог тут родиться и вырасти на глазах у соседей. И приятели детства тоже могут найтись. Их тоже найди и потолкуй, осторожно, конечно.
– Днем-то, небось, никого нет.