Идея фикс
Шрифт:
Мужчина грузно поднялся, обвел глазами комнату, словно ища образок, который благословил бы его. Но образка не было, и он сам не отличался набожностью. Обращаться за поддержкой в столь ответственный момент было решительно не к кому.
На привокзальной площади было безлюдно и тихо. Подсвеченная церковь и каменное изваяние в лучах двух прожекторов, казалось, являлись единственными обитателями уснувшего городка. Провинциалы ложатся спать рано.
В ярко освещенном и пустом зале вокзала Сид два раза пробежал глазами расписание и убедился, что ему предстоит ждать следующей электрички около часа. Да какая разница?! Ведь он — слабак. А слабаки предпочитают
Софи горячо произносила правильные слова: нельзя отступать, взаимная любовь — редчайшая ценность. Надо бороться. Человек — кузнец своего счастья. Сид хохотал. Все эти лозунги он уже успел проверить на деле. Любовь — нечто весьма эфемерное. Во всяком случае, у красивых женщин. Дядя не насиловал Эмили. Она — невинная, нежная, до умопомрачения любившая Сида, легла в постель с противным, наглым… О боже! Сид сжал руками голову и закачался из стороны в сторону, как человек с острым приступом зубной боли. Нет, он не сдавался! Он пытался овладеть ситуацией. Сколько раз он тонул и находил в себе силы выбраться, начать все сначала. И что же? Двадцать шесть лет, студент, с чужими деньгами на билет. Кстати, чтобы вернуться в Бостон, ему придется истратить все свое «состояние», полученное за работу в университетском архиве, — Сид два месяца штукатурил в сыром подвале стены, даже по ночам. Хорошо еще, что зеленая студенческая карта дает огромную скидку на проезд. И эту привилегию он должен предложить своей невесте?
— Ты словно вынырнул из диккенсовских времен, сумасшедший! — трясла его Софи. — Опомнись! Я предполагаю обеспечивать свою жизнь за свой собственный счет. Устроюсь репортером и начну зарабатывать деньги. Пойми, я тоже хочу сделать свою жизнь сама!
— Но за твоей спиной прочные тылы. Софи Флоренштайн, если ей уж здорово не повезет, не будет вынуждена ошиваться по притонам, подрабатывая гроши в компании сомнительных личностей. И не станет стриптизершей в ночном клубе. Я прошел через это. Я не могу повторить печальный опыт с тобой. — Он так стиснул зубы, что на скулах играли желваки.
— Довольно самоистязаний, мазохист. — Софи надулась, она не любила экскурсов Сида в прошлое. — После победы над монстром Гесслером ты стал другим. И такого я тебя люблю…
Вот! Перебирая причины недавней стычки, Сид все же докопался до глубины, где в мягких лучах сидел целый симфонический оркестр, тихонько наигрывая нечто нежное. Дверь распахнулась, вспыхнули прожектора, взвилась дирижерская палочка, ударили по струнам смычки. Она любит! Любит! Сегодня Сид убедился в том, что составляло главную причину его страданий. Да, он все это время двумя руками удерживал себя за уши, чтобы не позвонить Софи! Он не пытался встретиться с ней, дать о себе знать, потому что поставил знак: «Запрещено!» Эта избалованная мужским вниманием, беспечная и самоуверенная девушка не сможет полюбить Сида Кларка. Для нее он может стать лишь очередным легковесным приключением, о котором дамы забывают, как об увядшем букете. Он почти заставил себя смириться с потерей. И теперь оркестр играет бравурный марш! Свершилось невозможное, о чем Сид мог лишь тайно и мрачно мечтать, растравляя свои комплексы.
«Так что же ты сбежал, урод?! Ждешь, чтобы за тобой прислали карету с лакеями и под руки вернули прямо к венцу? Гордыня, Сидней, гордыня. Ты гадко ведешь себя, парень, капризничаешь и трусишь. А еще полагал, что теперь запросто пройдешь по коньку крыши».
Сид поднялся, вышел на площадь, загадав, будет ли там такси. Если нет — так тому и быть, возвращаться он не станет.
Площадь была пуста. Сид закрыл глаза, посылая к чертям свое невезение.
— Может, вас подвезти, мистер? — Перед ним стоял мужчина в железнодорожной форме. — Отработал смену.
— Вы не таксист?
— Контролер билетов в поездах местных линий. Это имеет значение?
— Огромное. Простите, господа! — Железнодорожника отстранил сухощавый господин, поспешно вышедший из подкатившего новенького «Форда». — Мистер Кларк поедет со мной. — Он протянул Сиду листок бумаги.
— Ага! — усмехнулся Сид, пробежав короткий текст. — Похоже, я здорово кому-то нужен!
Глава 20
Спустившись в гостиную к означенному сроку, гости обнаружили большой круглый стол, оформленный как для правительственных переговоров: миниатюрная цветочная композиция в центре ореховой столешницы, бокалы и бутылки минеральной воды, белеющие напротив каждого стула карточки с именами. Когда гости расселись, обнаружилось, что остались незанятыми четыре свободных места — два по левую руку Софи, два между Снежиной и Ларой.
— Ага! — Софи прочла надписи на соседних карточках. — Мистер Сидней Кларк и миссис Анжела Градова отсутствуют. А те два анонимных стула предназначаются, очевидно, чете интригующих нас хозяев. — Она поправила прическу, уловив одобрительный взгляд матери. Девушка все-таки воспользовалась ее советом, надев вечернее платье — коротенькое и воздушное, как лепестки палевой розы. На фоне обстановки комнаты нарядность гостей не казалась излишней. Даже деловой стол не мог разрушить атмосферу торжественности и загадочности. В многочисленных подсвечниках горели свечи, пряно пахли яркие турецкие гвоздики, расставленные повсеместно в чеканных латунных вазах. Экзотическую ноту в интерьере слегка подчеркивали персидские ковры, низкая, инкрустированная перламутром мебель, полукруглые ниши в стенах, где в легкой подсветке мерцали изделия восточных мастеров.
— Кажется, здесь представлены и Бирма, и Китай, и Турция. Память о путешествиях таинственного хозяина дома. Надо признаться, принимают нас вовсе не плохо. — Пламен изучил интерьер. — Может, сбегать за камерой?
— Боюсь, сейчас это будет неуместно, — придержала его Лара за рукав смокинга. Он накрыл ее ладонь своей и так застыл на мгновение, излучая потоки нежности. Снежина едва заметно кивнула Ларе с веселым одобрением:
— Кажется, вы неплохо провели день, друзья мои?
— У нас есть что сообщить обществу, — сказал Пламен. — Но, увы, придется подождать. — Он умолк, позволив солировать мелодичному бою огромных часов.
Точно с десятым ударом в дверях, как и положено в хорошем спектакле, появились главные действующие лица. Выглядели они весьма забавно. Арчи Келвин в белом смокинге казался особенно полным и коренастым. Рядом с ним, но будто совсем отдельно, стоял высокий черноволосый смугляк с полоской смоляных усов под орлиным носом.
Присутствующие, впервые увидевшие Мухаммеда Али-Шаха без головного платка, не узнали его.
— Рад приветствовать вас, друзья мои, — сказал Арчи. — Мухаммеда Али-Шаха, премьер-министра Фаруха, думаю, представлять не надо. Сегодня он разделяет со мной полномочия хозяина. — Келвин предложил Мухаммеду занять рядом с ним место во главе стола.
— Прибор слева от юной графини Флоренштайн предназначен для Сиднея Кларка, с которым вы все уже имели честь познакомиться. Он несколько запаздывает. А госпожа Градова, к сожалению, прибыть не смогла.
Сидевшие рядом Софи и Снежина тревожно переглянулись. Арчи заметил это, но промолчал, не став вдаваться в детали. Он видел, как днем Сид любезничал в саду с Софи, а потом узнал от камердинера, что парень с вещами покинул виллу.
— Вернуть немедленно, — коротко распорядился он. — Пошлите моего шофера и вот эту записку.