Иди и не греши. Сборник

Винниченко Игорь Александрович

— Последнее время я жила в монастыре, — сказала Настя с горькой усмешкой, — и могу вас уверить, там мало информации об этих простых вещах.

Веня глянул на нее с изумлением.

— Серьезно? — спросил он. — Вы не шутите, вы на самом деле из монастыря? Какой же бес загнал вас в объятия Лазаря Ривкина?

— Случайное стечение обстоятельств, — сказала со вздохом Настя.

Она еще раз внимательно огляделась вокруг, где в полумраке автобусного салона уже дремали девушки, и спросила:

— Значит, они все?..

— Да, поголовно, —

подтвердил Веня. — То есть, совсем не монахини. Я понимаю теперь, какое это для вас потрясение, но для меня, вы извините, это похоже на анекдот.

Он нервно хихикнул.

— Да уж, есть над чем посмеяться, — согласилась Настя.

— Ладно, — сказал Веня. — С ближайшего переговорного пункта я позвоню Лазарю и спрошу его, что мне с вами делать.

— Спасибо, — сказала Настя.

— А жаль, — вздохнул он, уже поднявшись, чтоб отойти. — Какая была бы славная реклама для нашего мероприятия — девушка из монастыря.

Настя ничего на это не ответила, но каменное выражение ее лица давало понять, что она не находит ничего замечательного в таком предположении.

Команда Хосе собралась в одном из отдельных кабинетов ночного бара «Дно», чтобы обсудить положение и решить, как им поступить. Нервничали все, но более других сам Хосе, который чувствовал, как его затягивает невидимая петля, против которой он бессилен. Пили пиво и закусывали орешками.

— Ты проверил, — требовал Хосе от Артура, которого снова пускали на разведку. — Они точно поехали в сторону Турции?

— Как я мог это проверить? — огрызнулся Артур. — Во-первых, про Турцию шел разговор среди девочек, я его краем уха услышал, а во-вторых, про Турцию сказала секретарша. Это все.

— Вряд ли они говорили об этом только для того, чтобы обмануть нас, — сказал Леня.

— Все, — сказал Хосе. — Будем считать установленным, они покатили в Турцию.

— Хорошая страна, — сказал со вздохом Артур. — Я там раз пять уже бывал.

— Леня, мы сможем их догнать на нашей машине? — спросил Хосе.

Леня подумал и покачал головой.

— Вряд ли. У них уже фора часов в шесть, значит километров в триста-четыреста. А на границе они будут уже через сутки, мы не успеем.

— Да, это тебе не хай-вей, — вздохнул Додик.

— Тогда мы этим утром вылетаем на самолете, — сказал решительно Хосе.

— Куда? — спросил устало Додик.

— Не знаю, — сказал Хосе, — это Леня определит. Краснодар или Минводы, я полагаю. Будем ловить их на шоссе.

— Но почему ты решил, что девчонка с ними? — спросил Додик. — Она могла сойти уже в Подмосковье и поехать дальше на электричке.

— Она в автобусе, — сказал Хосе решительно. — Вспомните, Лазарь засадил ее туда, не успев даже ничего толком объяснить. Значит, он предполагал связаться с нею в дороге. Мы ему не дали такой возможности, значит, девчонка в автобусе.

— Логично, — отметил Додик, зевнув.

— Парни, только не закисайте, — сказал Хосе. — Она, по сути, у нас в руках,

про нее ведь не знает никто, кроме нас. Я уверен, даже она сама не знает, что там в этих бумагах.

— Мы и не закисаем, — сказал Додик и снова зевнул. — Только спать хочется.

— Все, отдыхайте, — приказал Хосе. — Но завтра в семь все собираемся здесь, понято?

— Вполне, — сказал Артур.

Парни разошлись, но вскоре Додик вернулся. Опять прошел в служебную комнату, где дремал на диване бармен, набрал номер телефона и стал слушать гудки. Теперь он был настроен более решительно и уже не боялся возвращения Хосе.

— Николай Евгеньевич?.. — сказал он в трубку. — Простите, что я так поздно… Но у нас снова крутой облом случился…

Автобус остановился в небольшом городке, и Веня Давидович убежал звонить. У него здесь были знакомые, и он имел обыкновение именно отсюда докладывать о первом этапе экспедиции. Было уже около двух часов ночи, и в свете редких уличных фонарей по улицам украдкой пробегали кошки.

Водители вышли перекурить, и Настя, которая никак не могла заснуть, тоже выбралась размяться. Она вовсе не стремилась присоединиться к компании водителей, но те сами шагнули к ней.

— Что, мочалка, притомилась? — сказал белобрысый Шурик весело.

Настя не ответила.

— Вся дорога еще впереди, — сказал тот же.

— А то пошли, — хмыкнув, предложил длинноволосый Андрюша, — перепихнемся на заднем сидении. А то форму потеряешь.

Шурик жизнерадостно захихикал, а Настя, задохнувшись от негодования, низко склонила голову.

— Не, в натуре — пошли, — подошел к ней Андрюша. — Доставим друг другу удовольствие.

— Отстаньте от меня, — попросила Настя. — Пожалуйста… Я не принадлежу к компании этих девушек.

— Ну да, — хмыкнул Андрюша. — Ты только для хай-класса, да? Чего ты выпендриваешься, а то я вас не знаю!..

— Ладно, оставь ее, — сказал Шурик, поднимаясь в автобус. — А то Венечка премии лишит.

— Я ему яйца отрежу, твоему Венечке, — пробормотал Андрюша, поднимаясь следом за ним.

Настя осталась стоять у теплого борта автобуса и вдруг почувствовала себя страшно одинокой в этом чужом городе, среди этих чужих людей. Покинутый монастырь показался ей райским местом, обителью радости и покоя, и ей нестерпимо захотелось вернуться туда, к сердобольным матушкам, смиренным послушницам, все понимающей игуменье.

— Спички есть? — услышала она хриплый голос.

Из автобуса выбралась еще одна путешественница, та самая крашеная блондинка с пышным бюстом, которую приметил еще Додик. Она перевела дух и тоже привалилась к борту автобуса.

— Я говорю, спички есть? — повторила она так же хрипло.

— Нет, — сказала Настя. — Я не курю.

— Ну и здря, — сказала девица и рявкнула в дверцу автобуса: — Эй, драйвер, сучий потрох!.. Спички кинь!..

Водители засмеялись в ответ, но спички дали, и девица закурила.