Иди и не греши. Сборник
Шрифт:
Старец сидел в своей келье, мирно почитывая книжку, с очками на носу и на вошедшего Диму взглянул с некоторой оторопью.
— Случилось что, миленький?
— Убийцу поймали, — сказал Дима.
— Про это я уже слышал, — улыбнулся отец Феодосий. — Говорят, ты там себя героем проявил.
— Да нет, — вздохнул Дима. — Каким там героем!..
— А что же тебя тревожит? — спросил отец Феодосий и отложил свою книгу.
— Все хорошо, отче, — сказал Дима. — Отца-наместника оставили, отец Флавиан смирился на время,
— А что же плохо?
— Телеграмму получил, — сказал Дима с тоской. — От Елизаветы. И сразу все плохо стало, знаете ли.
— Ну, миленький, что ж ты так угрюмо-то…
— Держит она меня, отче, — сказал Дима с досадой. — И сама-то не виновата, а держит.
— Ну вот, — сказал отец Феодосий уныло. — А ты говорил, что любишь ее.
— Люблю, отче, — сказал Дима. — В том-то и дело, что люблю.
— Тогда я что-то не понимаю, — сказал отец Феодосий. — Если любишь человека, так радоваться надо, а ты тут переживаешь.
Дима усмехнулся.
— Спаси вас Господь, батюшка, вы тут в простоте спасаетесь, а я ведь грешник великий. Я ведь и ее люблю, и монахом быть хочу. А не получается. Выбирать надо, а я не смею. Страшно!..
— Ну, если страшно, так ты и не выбирай, — сказал отец Феодосий добродушно. — Положись на Господню волю. Глядишь, встретишься с нею нынче, все и решится.
Дима посмотрел на отца Феодосия с интересом.
— А в какую сторону решится? — спросил он, затаив дыхание.
— Да откуда же мне знать? — рассмеялся отец Феодосий. — Что ж, я, гадалка, что ли? Только верю, что воля Божия на нас совершается в полном согласии с изначальным замыслом. А ты веришь?
Дима задумался, пожал плечами.
— Наверное, только думаю, что верю.
— Ну, для начала и это хорошо, — сказал отец Феодосий. — А в Москву поедешь, будет у меня для тебя порученьице. Отец Тихон из Сретенского монастыря из Италии миро привез, от гробницы Николая-угодника. Так ты не сочти за труд доставить эту святыню ко мне.
— Да, конечно, — кивнул Дима, сам думая о другом. — Я зайду.
— А об Елизавете своей не беспокойся, — сказал отец Феодосий. — Не будет она тебе обузой. Наоборот, еще и поддержит тебя в трудную минуту.
Дима посмотрел на отца Феодосия с умилением, потом усмехнулся.
— А откуда вы это знаете, батюшка? Вы же не гадалка?
— А чувствую, — улыбнулся в ответ отец Феодосий.
Дима поднялся уже в другом настроении.
— Спаси вас Господи, батюшка, — сказал он. — Благословите в дорогу.
Но отец Феодосий не спешил вставать для благословения.
— Закончил следствие свое? — спросил он.
— Закончил, — кивнул Дима.
— И все про всех выяснил?
— Все выяснил, — сказал Дима, но спохватился. — Нет, батюшка,
— Почему же тать? — кротко спросил отец Феодосий.
— Да я так, — махнул рукой Дима. — Пропадай он с этими монетами, я о них больше и думать не желаю.
— И пропадать он ни в коей мере не хочет, — улыбнувшись, сказал отец Феодосий. — Ты погоди, у меня для тебя посылка будет.
Он поднялся, кряхтя опустился на колени и достал из-под своей кровати старый коричневый кожаный чемодан. Дима с недоумением наблюдал за тем, как отец Феодосий с трудом поднимается с колен, и неясная мысль начала пробиваться в его сознании.
— Батюшка, это что? — спросил он осторожно.
— А ты открой, да посмотри, — сказал тот, сев на свой стул.
Дима расстегнул замки и поднял крышку чемодана. Уложенное в специальные пакеты, там находилось множество старинных монет. Дима оторопел: перед ним была коллекция профессора Консовского.
— Откуда это у вас? — спросил он в волнений.
— Да вот же, — усмехнулся отец Феодосий. — Оказался и я в твоем деле, хоть и не желал того никаким образом. Это мне раб Божий Михаил принес, на полное распоряжение. Наслушавшись от отца Флавиана разных недобрых предположений, пришел он в смущение и во избежание греха решил передать этот чемодан мне.
— Михаил? — удивился Дима.
— Да, Михаил, — кивнул отец Феодосий. — Он юноша кроткий и богобоязненный, и потому ты можешь себе представить, что с ним надо было сделать, чтоб он фактически против своего духовника пошел. Теперь, бедняжка, кается.
— А отец Флавиан знает? — спросил Дима.
— Догадывается, наверное, — улыбнулся отец Феодосий. — Да теперь-то что?..
— И что же мне с этим всем делать? — спросил Дима.
— А что хозяин хотел? — спросил в ответ отец Феодосий. — Отдай ты ее в этот самый Московский Университет, пусть у них голова болит.
— Так ведь они ее продадут, отче! — простонал Дима.
Отец Феодосий мудро улыбнулся.
— А тебе жалко, да?
Дима некоторое время размышлял над сказанным, а потом усмехнулся.
— И то ведь верно! Из-за чего мы тут весь сыр-бор затеяли?
— Наконец-то сообразил, — пристыдил его отец Феодосий. — Так отвезешь?
— Отвезу, — пообещал Дима. — То-то шуму будет!..
— Ты уж постарайся без шума.
— Я постараюсь, — сказал Дима. — Но шум все равно будет. Благословите, отче.
Тут уж отец Феодосий поднялся и осенил его широким крестом, проговорив:
— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
— Аминь, — сказал Дима.