Идите к черту
Шрифт:
Поочередно я открывал запоры, удаляясь к самой дальней камере. Но я успел выпустить только половину пленников, вторая часть все еще оставалась запертой, когда входные петли заскрипели и ворвалась стража с мечами. В камерах по-прежнему никто не двигался, я лишь открыл самую крайнюю дверь, чтобы встать за ней, пока меня не успели заметить. Властные голоса раздались в коридоре, а затем к ним присоединились еще несколько человек.
Я услышал в ответ голос одного из мужчин, это был человек из камеры с ребенком. Речь звучала знакомыми оттенками, но было невозможно понять, о чем они говорили. По крайней мере, мое исчезновение отошло на второй план. Они явно спорили, и недовольство с обеих сторон
Численное превосходство было на стороне заключенных, но у них не хватало оружия. Дверь на противоположной стороне распахнулась, и на меня уставилось семь пар глаз. Двое взрослых и трое молодых мужчин, все они выглядели хуже оборванцев. Две женщины, хватая ртом воздух и не сумев выдохнуть, тут же упали в обморок. Один из парней начал заикаться, но другой прикрыл ему рот рукой. Взрослый мужчина осторожно подошел к проему и прикрыл его, чтобы не видеть моих светящихся глаз, а затем что-то крикнул.
Охранники тут же начали движение, крикнув что-то в ответ, дав знак, что они все поняли или предупредили его не выходить из камеры. Когда стало ясно, что они приближаются ко мне, я вцепился в открытую дверь, за которой прятался, и вырвал ее с петель. Либо путь от моего логова был достаточно долгим, либо я провалялся здесь достаточно, и сумел хорошо выспаться. В любом случае, силы у меня хватало, чтобы оттеснить нападающих, повернув импровизированный щит на ширину коридора.
Напротив стояло пятеро человек в тяжелом снаряжении, и толкать их было нелегко. Особенно после того, как один из них упал от первого рывка и начал мешаться под ногами. Просто давить силой, не давало никакого толка, поэтому я ударил еще, и двое повалились на спину, мешая остальным удержать равновесие. Теперь оставалось только перешагнуть через них, чтобы оттеснить оставшихся в противоположный конец коридора. После этого я открыл еще несколько затворов и выбежал обратно к каменному столу вместе с дверью.
К этому времени дерево на металлических створках в моих руках начинало значительно обугливаться и тлеть. Единственное, что позволяло ее удержать, это металлическая обшивка в виде скрепляющих прутьев. Крики оставленных позади охранников привлекли внимание тех, кто оставался сверху. Они быстро спустились на встречу. Среди них я заметил уже знакомые обгорелые лица тех, кто поймал меня. Всего шестеро, но кто знал, сколько их еще осталось. Понимая, что единственный путь отступления был в сторону необследованного прохода напротив, я медленно пятился в этом направлении. Слишком большое свободное пространство не позволяло провернуть трюк с дверью. Также те, кого я сбил, уже могли подняться и присоединиться к остальным, настигнув меня сзади.
Но с той стороны камер послышался шум борьбы, и стало ясно, что освобожденные взяли инициативу в свои руки. Никто не торопился на меня нападать, и когда возня в закрытом коридоре утихла, один из них крикнул что-то в сторону прохода с камерами. Немного погодя я услышал знакомый, спокойный голос мужчины с семьей, и дверь открылась. За ней стояло пятеро избитых охранников, но все еще живых и полуголых с приставленными мечами к горлу. Их держали пятеро других крепких мужчин, шестым следовал тот, кому принадлежал голос.
Мне не было обидно, что освобожденные не доверяли мне. Ситуация держала в напряжении, и каждая из сторон ждала, пока кто-то не сделает свой ход, переглядываясь между собой. Каждый, кто попытался бы вступить в схватку с одним, оказался открыт для нападения другого. Я пока не понимал ни слова, так что со мной бес толку разговаривать. Зато две другие стороны могли обсудить свои проблемы.
–
Реакция на мой зов первой последовала от моих похитителей. В ней чувствовалась насмешка в сторону заключенных. На это освобожденный мужчина начал смотреть на меня пристальней, привлекая мое внимание и не давая сосредоточиться на тюремщиках. За его спиной в толпе стояла его явно растерянная семья. Глядя на это и не дожидаясь от них очередного крика, я развернулся и ушел в другую дверь, подперев ее своим обугленным щитом с петлями.
Тут я по-прежнему находился в ловушке, но убрав себя из уравнения, я оставил больших дядек решать свои проблемы самостоятельно. И в этот момент дело сдвинулось с мертвой точки. Послышались звуки борьбы и крики. Заключенные явно оттесняли тюремщиков, избавившись в первую очередь от заложников. А затем, победив оставшуюся стражу, начали наводить свои порядки. Чем-то завалив в первую очередь мою дверь снаружи.
По нарастающим звукам схватки стало понятно, что возня двух сторон теперь распространилась куда-то наружу, и только увеличивала свой масштаб. Очевидно, власть в этой области постепенно менялась. И то, что по окончанию смены этой власти никто на меня не обращал внимания, тоже казалось по-своему плюсом.
В течение следующих двух дней я время от времени слышал, как к моей баррикаде подходили люди и что-то обсуждали. В конце концов, они даже попытались войти, но собранного и сваленного с моей стороны лома хватало, чтобы надежно держать дверь своим весом. Так как щелей в этом завале не было, я прожег отверстия между балками, чтобы наблюдать за происходящим. Когда новые исследователи заметили мое внимание, случился новый переполох. Скорее всего, они думали, что за два дня я ослабел от голода. Но теперь у них возник спор о том, что со мной делать.
Вначале мне принесли несколько блюд, воду, мясо и траву в попытке выманить меня. Тогда я демонстративно протянул руку к каждому из них. Оставив от двух из них угли и вскипятив воду, я надеялся на новые предложения, но в следующий раз они принесли то же самое и поставили это дальше от двери, забаррикадировав проход. Тогда стало понятно, что им нужно было от меня. В конце стояла открытая решетка, за которой виднелось довольно просторное помещение. Ну, будь по-вашему, я разобрал завал. Не обращая внимания на блюда и столпившихся за баррикадами людей, прошел в свою новую комнату.
Понимание того, что я не являюсь зрелищем для слабонервных, угнетало меня. А глядеть на беспристрастное лицо воина было проще, чем видеть лица собранных из разных людей бедолаг, наполненных ужасом. Клетка захлопнулась, а баррикады из металлического забора начали постепенно разбираться, пока я наблюдал за этим сидя в новом углу. Приятно, что никому не пришло на ум провоцировать меня разными глупостями. Я в свою очередь вел себя естественно и старался не приближаться к решетке.
Мне все еще изредка носили еду из трех блюд, а сменная охрана из двух человек, наконец, перестала на меня глазеть и даже иногда засыпали в моем присутствии. На третий раз ко мне спустился знакомый мужчина, одетый гораздо лучше остальных. В нем я узнал того, кто руководил всеми прежде без своей женщины и ребенка. Он бормотал что-то, разговаривая с охранниками, затем подошел к еде и демонстративно начал показывать, что мне с ней делать. Я только покачал головой в ответ. Такой простой жест заставил его показать немного удивления и ухмыльнуться. Не пытаясь тратить больше своего времени, он быстро ушел.