Идол прошедшего времени
Шрифт:
— Вы имеете в виду всех-всех?
Филонов кивнул.
И вдруг наклонился и поднял с земли какой-то камень. Некоторое время он его рассматривал. И даже достал лупу в щегольском замшевом чехольчике.
— А вот, кажется, и ваш козодой! — усмехаясь, заметил Дамиан. И протянул камень Кленскому. — Точнее, его смертоносный «клювик».
Владислав Сергеевич с некоторым ужасом взял в руки камень, покрытый подозрительными бурыми пятнами.
— Именно этим
— Орудие преступления? — Владислав Сергеевич растерянно смотрел на своего спутника. — Обычным камнем треснули?
— А вы на что надеялись? Что вас треснули рукояткой «парабеллума», отделанной перламутром? Тут не Чикаго… Просто этот камень, очевидно, первым попался преступнику под руку.
— Вот как? Я рад, что ему не попался под руку железный ломик, — поблагодарил журналист, потирая ушибленный затылок.
— Кстати, это говорит о том, что покушение на убийство было спонтанным, — заметил Дамиан; — Импровизация, так сказать.
— Импровизация?
— Пожалуй… Возможно, нападавший не планировал — во всяком случае, в тот момент — это покушение на вас. Увидел — и ударил. Возможно, безо всякого подтекста, если это просто хулиганы из деревни.
— Импровизация? Не планировал?
— Впрочем, ничего пока не знаю, — сдержанно заметил сыщик.
Поднятый с земли камень Филонов убрал в пакет.
— Знаете что, Кленский… А давайте-ка мы с вами еще разок сейчас заглянем на место раскопок, — вдруг предложил Дамиан.
— На раскоп?
— Да.
— Хотите еще взглянуть на наш раскоп?
— Если, конечно, там нет сейчас вашего грозного Корридова…
— Думаю, что нет. Для работы поздновато.
— Вот и отлично.
— Да уж не боитесь ли вы Корридова?
— А что, если боюсь?
— Не стоит. Арсений Павлович вообще-то очень хороший человек.
— Правда?
— Очень хороший!
— Право, не знаю, что и ответить… Обычно преступники, с которыми меня сталкивала жизнь, производили впечатление именно хороших «человеков». Один из них, самый хороший человек, чуть не отправил меня на тот свет. А другой, тоже хороший… Впрочем, не будем о печальном…
Филонов замолчал.
Когда они подошли к раскопу, там было пусто.
— Хочу вас расспросить поподробнее, Кленский… — Филонов окинул взглядом раскоп. — Что вы уже «накопали»? Есть ценные вещи?
— Пожалуй…
— Так есть или нет?
— Ценных находок идет немало.
— Например?
— Ножны костяные, ножи, амулеты, украшения…
— А самая-самая?
— Форму недавно нашли для медной отливки.
— Форму для отливки — чего?
— Идола!
— Идола? Что же до сих пор молчали!
— Не успел рассказать… Конечно, такая форма — это редчайшая вещь.
— Догадываюсь…
— Получается так.
— А как эта форма выглядит?
— Ну, на взгляд неосведомленного человека — довольно невзрачно.
— Вот как?
— Это для археологов она, конечно, ценная и редчайшая, а для «просто человека» — так… обломки глины!
— Значит, «просто человек» вряд ли бы мог из-за нее позариться на ваш раскоп?
— Так те, что на «Хаммере» приезжали, хоть и «черные археологи», но все-таки археологи.
— То есть разбираются? Это вы хотите сказать?
— Должны, во всяком случае.
— «Свои» ведь тоже разбираются!
— Разумеется.
— Так не хотите предположить и другое?
— Что именно?
— Ваш раскоп перерыли отнюдь не «черные археологи»…
— То есть?
— Это была имитация.
— Имитация?
— Да. Скажем, кто-то поработал под «черных археологов».
— Зачем?
— Как, по-вашему, можно украсть находку? Ведь, наверное, это трудно?
— Да уж, у Корридова каждый черепок на счету…
— Ну и?..
— Что?
— Теперь в этом хаосе, — Филонов кивнул на загубленный раскоп, — поди разбери, что исчезло!
— Вы думаете, это тоже кто-то из своих? — ужаснулся Владислав Сергеевич.
Филонов промолчал.
— Ну, покушение на убийство — ладно… Подозревайте! — воскликнул Владислав Сергеевич. — Однако изуродовать раскоп — это уже ни в какие ворота не лезет! Ведь мы археологи!
— Ну, вы-то журналист…
— Это что — банальный обывательский намек на журналистскую продажность? — возмутился Кленский.
Но все-таки покраснел.
Намек Филонова попал в цель.
— Конечно, я могу в газетной строчке назвать «Идеал» хорошим порошком и идеалом, даже если он ни черта не стирает… Но продать археологическую ценность — то, что должно украшать музей?! И никто другой, уверяю вас…
— Вполне вероятно и такое, — заметил Дамиан.
— Нет! Не может быть!
— Ну что ж, ваше негодование можно понять.
— Не могу поверить! К тому же… Мотив?
— Мотив?
— Да!
— Да вы сами только что его озвучили, этот мотив… Сами произнесли это слово.
— Какое?
— Скажите… Если бы кто-то нашел не форму для литья, а самого идола, то мог бы стать богатым человеком?
— Именно идола?
— Именно.
— Н-н-ет… Пожалуй, нет…
— Нет?! Вы сами же говорите: идол есть редчайшая вещь и, стало быть, огромная ценность?
— Медный истукан, конечно, стоит денег. Верно… — Кленский покачал головой. — Но не сумасшедших!