Идол прошедшего времени
Шрифт:
И сказал он это таким тоном, что всем стало понятно: на этом «профессиональные действия» Дамиана вряд ли закончатся.
Размышляя над методами Дамиана, или «штучками», как обозвал их Корридов, Кленский смотрел на остроносый профиль сыщика, его холодные серые глаза и думал: «Как нож сквозь масло… Кажется, он проходит сквозь весь этот мистический туман, как нож сквозь масло».
Собственно, теперь, когда Владислав Сергеевич сделал все, что мог: привез сыщика и тот взял расследование в свои руки, — у Кленского
Это появление свободы и выбора — могу и уехать! — увы, дошло до него не сразу. Но, кажется, наконец все-таки дошло. Слова Дамиана «Я ведь подозреваю всех присутствующих» журналист счел обычной, ритуальной при расследовании фразой. И был уверен, что Филонов не станет возражать против его отъезда. Да и какое, в общем-то, Дамиан имеет право?! Путь домой был, конечно, свободен…
Однако те зеленые глаза и синие букетики… Светлое платье с подолом, полным цветов…
В общем, надеясь на неожиданную встречу с красавицей-незнакомкой, Владислав Сергеевич бродил по лесу не меньше сыщика Филонова, прозаически рыщущего, в свою очередь, в поисках трупа.
Именно таким образом Владислав Сергеевич и добрел однажды, в очередные свои блуждания, до Венериной Купели. Добрел и остановился…
Потому что сердце у него вдруг бешено заколотилось: сквозь зелень листвы белело чье-то платье.
Кленский бросился вперед, убыстряя шаг…
Увы… На краю Венериной Купели, опустив в воду ноги, сидела скромная, застенчивая Дашенька.
Милая девушка, как васнецовская Аленушка, смотрела на прозрачную воду и что-то шептала…
Увидела Кленского — вскочила и убежала.
Глава 6
Когда Кленский вернулся в лагерь, Дашенька уже была там. Сидела за столом, за которым, кстати, собрались почти все члены экспедиции. Исключая, кажется, Прекрасных Школьниц… И Корридова.
Когда Владислав Сергеевич подошел к собравшимся, все мрачно молчали.
— Что случилось?
— Да вот… Миха опять прошлой ночью видел кадавра! — объяснил Саша Дерюгин без обычных своих усмешек.
Кленский молча и устало присел возле сколоченного из досок стола рядом с остальными.
— Боги сильны, когда в них верят, — первым нарушил молчание Тарас Левченко.
— Ну, снова-здорово… — вздохнул Вениамин. — Здрасте — приехали!
— Не иронизируй. Представь, что, например, не столь уж и давно — в восемнадцатом веке! — на волне интереса к античности и увлечения культами Юпитера и прочих языческие боги были очень активны.
— Ну, процитируй снова свой «Трактат против язычников», давно что-то не слышали…
— Пожалуйста! Повторяю: «Они не поклоняются ни бронзе, ни золоту, ни серебру, из которых сделаны их идолы. А лишь тем существам, которые вследствие священных заклинаний
— Они — это язычники?
— Да. И таких людей всегда было немало…
— Было?
— И есть.
— И что же?
— А то!
— Опять ты про идола?
— Опять!
— Ну и?..
— Вот тебе и «ну»! На мширских идолах помешался еще Салтыков…
— Откуда знаешь?
— Знаю… Слухами земля полнится!
— Но Салтыков этой весной умер.
— Вот именно. Неожиданно умер! Совсем не старый человек…
— А какими слухами земля полнится, Тарасик?
— Говорят, с мширскими идолами связаны жуткие истории. Неужели никогда не слышали?
— Нет… Не удалось как-то…
— Так вот… О силе мширских идолов ходят легенды!
— Не поведаешь, сказитель?
— Увы, я тоже мало что об этом знаю.
— А чего тогда треплешься? — усмехнулся Саша. — Жуткие истории!
— Ну, так говорят…
— Кто?
— Неважно, — уклонился от ответа Тарас.
— Нет, определенно, Тарас, это твоя репутация «специалиста по аномальным явлениям» на тебя давит!
— А я слышал, что идолов раздарили? — заметил Вениамин.
— Верно… Известный факт.
— Так что же дальше-то с этими подаренными идолами стало?
— А вот это как раз и неизвестно. Даже неизвестно, сколько их на самом деле было. Сколько именно Аполлинарий Салтыков тогда, в одиннадцатом году, их откопал…
— Как это?
— Вот так.
— И неужели неизвестно, кому он их подарил? Кому они достались?
— Говорят, темная история…
— Ну и что же из всего этого следует, Тарас?
— А то! Теперь и Корридов вслед за своим почившим в бозе другом Салтыковым, я так думаю, помешался на этом пунктике, — громко прошептал Левченко.
— О каком «пунктике» ты говоришь?
— О мширских идолах! Он, я так думаю…
— Так-так! Любопытно… Он — это кто? — Неслышно ступая босыми ногами, у стола за спиной Тараса возник Корридов.
От его баса Левченко испуганно втянул голову в плечи и замолчал.
— Извините, друзья! Невольно вышло — подслушал вашу беседу, — продолжал басить Корридов. — Так вот… Вынужден огорчить тебя, Тарасик! Я, видишь ли, не поклоняюсь истуканам, как некоторые. И, надо заметить, не очень-то верю во все эти страшные истории, связанные с мширскими идолами…
— Да я только хотел сказать… — стал оправдываться Тарас. — Я только хотел сказать, что идолами этими проклятыми не то что обладать, интересоваться… даже думать о них опасно!
— Еще как опасно, — проворчала Вера Максимовна. — Хотя и менее опасно, молодой человек, чем ваше увлечение мистикой… Пойду-ка я варить суп! — И она, махнув рукой, исчезла в большой шатровой палатке, где находилась кухня.
— Я лишь хотел сказать, Арсений Павлович: мол, не надо, ребята, играть в эти игры с истуканами, вот что… — стал снова оправдываться Тарас. — Яшка-то доигрался! Как он, по-вашему, ожил? А?! Ведь ходит и ходит…