Идол
Шрифт:
— Что такое? Шокирует? — спрашиваю я, шепча ей на ушко, чтобы она расслышала сквозь музыку. Но на самом деле это повод сесть к куколке вплотную и в темноте касаться ее ушка, вдыхать нежный тонкий запах, чувствуя, как она дрожит. От нее пахнет свежестью, как после дождя с примесью цветов и меда.
— Ммм, я… хочу уйти… — выдает Алиса, а сама прикрывает глаза, когда я веду носом по ее виску. Наивная, думает, я ее сейчас отпущу.
— Это всего лишь шоу, просто постановочный танец. Посмотри на них, разве это не красиво? — шепчу, убираю волосы за ушко.
— Это… развратно, — сглатывает она и кусает губы, но все равно смотрит, как Оксана в танце притягивает к
— Тогда не смотри, это представление для других, — меняю тактику. — Мне плевать на этих девиц, я наслаждаюсь твоей красотой, — каждое мое слово — это небольшой поцелуй в ее ушко. Беру со стола ягоду винограда и подношу к ее губам, обвивая тонкую талию, притягивая Алису вплотную. — Открой ротик, Алиса, — выделяю ее имя, растягивая его. Вкладываю в ее губы ягоду. — Ты очень красивая, — наглею, прикусывая мочку уха, веду ладонью по талии и накрываю бедро.
Девочка, покорно съедает ягоду и замирает. Темнота, музыка и отвлеченное внимание окружающих делают свое дело. Создается иллюзия интимности, внутри меня кипит возбуждение. Девочка очень вкусная — не могу больше терпеть. Элитные шлюхи на сцене меня совершенно не интересуют, я хочу эту куклу. Беру со стола бокал, подношу к ее губам, заставляя выпить шампанское до конца, и вновь скармливаю ей ягоду, чувствуя, как по ее телу идёт дрожь, которая передается мне. Хватаю Алису за подбородок, притягиваю к себе, слегка сжимаю бедро и прикасаюсь к ее губам. Горячий всхлип мне в рот сводит с ума. Слегка кусаю вкусные губы, ее ладонь накрывает мою руку на бедре, потому что я сам не осознаю, как начинаю забираться под ее милое платье.
Все, терпеть больше нет сил. Тем более девочки заканчивают танец, и сейчас их начнут тискать. Допиваю коньяк, встаю с места и беру Алису за руку, помогая подняться. Молча вывожу ее из випки и веду в дальнюю приват-комнату.
— Мы куда? — немного пьяно спрашивает она.
Ухмыляюсь, открываю дверь, зажигаю свет и пропускаю девушку внутрь. Комната в приглушенном свете, горят только тусклые светильники и подсветка логотипа клуба. Большой кожаный диван, пара кресел, бар, низкий столик и резной комод, внутри которого много секс-игрушек. Все стерильно, но я предпочитаю ими не пользоваться. Даже презервативы у меня всегда свои, хотя здесь их полно на любой вкус. Пока девушка осматривает комнату, запираю дверь и снимаю с себя пиджак, кидаю его в кресло.
— Что это за комната? — спрашивает она, продолжая строить из себя наивную дурочку.
— Приват, — спокойно отвечаю, надвигаясь на Алису.
— Зачем мы здесь? — немного испуганно спрашивает она, отходя от меня, пятясь назад и вздрагивает, когда натыкается на комод.
Меня заводит эта игра. Есть в этом что-то первобытное. Ее амплуа девочки недотроги возбуждает. Подхожу к ней вплотную, хватаю за талию и сажаю на комод. Красивые синие глаза распахиваются и, кажется, заглядывают мне в душу. Я чувствую от нее флюиды настоящего неподдельного страха, об этом говорит ее напряжение и то, насколько сильно она кусает губы.
— Я обещал тебе Зазеркалье, Алиса, — голос хрипнет и срывается. Зарываюсь в ее мягкие волосы, а другой рукой задираю широкую юбку платья и раздвигаю стройные ножки, помещаясь между них. — Сейчас мы перешагнём грань реальности и окажемся в своем мире, где нет стеснения, запретов, и стёрты все границы нормальности и морали. Но это все останется между нами, куколка, — накрываю ее губы, целую, но отдачи не получаю.
Алиса не отвечает, пытаясь сжать ноги, но натыкается на мои бедра, хватает меня за плечи и сильно сжимает, будто я причиняю ей боль. Меня начинает злить ее поведение. К чему строить из себя целку? Это
— Твою мать! — срываюсь, потому что девочка упирается мне в грудь и пытается оттолкнуть. — Расслабься! Хватит изображать невинность! Мне понравилось, но это уже перебор! Дальше делаешь всё, что я говорю! — рычу ей в губы, собираю в ладонь колготки на бедре и под ее вскрик разрываю с треском капрон.
— Не надо… подожди… — задыхаясь, шепчет она.
— Заткнись! — дергаю ее за волосы, открывая шею.
Целую нежную кожу, всасываю, веду кончиками языка ниже, а потом понимаю, что мне нравится ломать ее сопротивление. Меня это заводит ещё больше. Возбуждение зашкаливает. Член наливается кровью и пульсирует, требуя разрядки, иначе меня разорвет от долгого воздержания.
ГЛАВА 5
Алиса
Этой ночью я поняла смысл фразы «бойтесь своих желаний». Я хотела Идола — я его получила. Он касался меня, ласкал очень откровенно, целовал, но делал это жадно, грубо, необузданно. Его прикосновения не были похожи на ласки Адама. Ничего схожего, они как с разных планет. Мне нравится близость с Богданом, я просто задыхаюсь от того, что его стало так много в моей жизни, и одновременно мне страшно от его агрессивной настойчивости.
Он жадно целует в шею, сжимая до боли бедро. И в этот момент я действительно чувствую себя ребёнком. Богдан взрослый мужчина, и я прекрасно понимаю, что ему нужно, но все происходит слишком быстро. Мне и больно, и страшно, и сладко рядом с ним. Наверное, нужно сказать, что я девственница, но я не могу произнести это вслух, я задыхаюсь от его близости. Он целует меня, прикасается, и уже неважно, как он это делает, главное — я прикоснулась к мечте.
Богдан отстраняется, и я тут же сжимаю ноги. Он снимает с себя футболку и отшвыривает ее на кресло. На его теле несколько синяков, и мне хочется провести по ним пальцами. Ему, наверное, больно. Но жалость к этому мужчине очень быстро пропадает. Он хватает подол моего платья и, сняв его с меня, отшвыривает к своим вещам. Боже, я трусиха. Это всего лишь девственность, и в моих мечтах именно мой Идол делал меня настоящей женщиной. А сейчас мне страшно и хочется сбежать. Все не так, как я фантазировала. Все совсем не так.
— Расслабься, я сказал! — рявкает он, смотря на меня горящими глазами.
Богдан ловко расстегивает мой бюстгальтер, срывает его с меня, и именно в этот момент мне становится холодно. Кожа покрывается мурашками, тело пробирает дрожь. Закрываю грудь руками, но Богдан откидывает их, и накрывает ее большими ладонями. Сжимает — больно. Совсем неприятно. Хочется домой к маме. Но я словно впадаю в ступор, понимая, что это случится, невзирая на мое нежелание. Закрываю глаза, когда Богдан цепляет мои трусики и медленно тянет их вниз, начиная глубоко дышать. Я обнаженная и открытая перед ним, боюсь распахнуть веки и посмотреть в глаза. «Пусть это случится», — повторяю про себя и зажмуриваюсь, когда чувствую, как его рука накрывает лобок. Вздрагиваю, когда наглые пальцы раскрывают складки и немного входят в меня. Мне не больно, скорее, неприятно и непривычно, и я с замиранием сердца жду, что будет дальше.