Идол
Шрифт:
– Ебаный идиот, - говорю я грубо.
– Хорошо выглядишь.
Он обнимает меня в ответ до того, как мы отстраняемся.
– А ты выглядишь крайне дерьмово. Какого хрена ты сотворил со своими волосами?
Знаю, он стебется надо мной, но рука рефлекторно так и тянется к постриженным волосам. На мгновение я не вижу перед собой Джакса, его место занимает Либби, ее маленькая грудь выделяется через тонкую ткань майки, щеки покраснели, а руки дрожат, пока она стрижет мои волосы. Я почти могу ощутить, как ее пальцы снова касаются
Боже, от одной мысли о ней в моей груди расцветает боль.
– То, что стоило сделать уже давным-давно, - говорю легкомысленно, словно внутри меня не разрывает на части.
Джакс кивает, но ничего не отвечает. Мы стоим здесь, глядя друг на друга и не произнося ни слова. Вот так и обстояли дела с тех пор, как он очнулся в больнице. С моей стороны из-за того, что я не мог придумать, что сказать, чтобы в конечном итоге не начать орать на его долбанную задницу, а со стороны Джакса?
Я привык понимать, о чем он думает, лишь взглянув на парня. Или, по крайней мере, считал так. Но тогда я осознал, что нихрена не понимал.
– Ну, - говорит Джакс, нарушая молчание.
– Хочешь выпить или еще чего?
– Нет. Я в порядке.
Он снова кивает, а затем матерится.
– Блядь, Килл, просто вывали уже это.
Вывали уже это? Я даже не знаю, с чего начать. Жар затапливает мою грудь и поднимается к горлу. Мой кулак резко летит к его подбородку, и Джакс ударяется об пол, попутно сваливая столик на бок.
– Господи, - Джакс трет лицо и тихо смеется.
– Я и забыл, как сильно ты можешь врезать.
Я разжимаю пальцы.
– Я сам не знал, что собираюсь это сделать.
– Я знал, - он ворчит и медленно поднимается на ноги, отмахиваясь от моего предложения помочь. Джакс касается своей губы, на которой появилась капелька крови.
– Теперь тебе лучше?
– Нет, - я направляюсь на кухню, чтобы взять льда.
– Моя рука офигенно болит.
– Ага, прости, что мое лицо попалось тебе под руку, - он ловит мешочек льда, который я ему бросаю.
– Ты приложишь лед к руке?
Но мне хочется чувствовать боль.
– Я врезал тебе не настолько сильно.
Джакс фыркает и направляется к старомодному бару в боковой части комнаты. Его мини-холодильник забит бутылками с водой и соком. Огромное изменение по сравнению с ассортиментом в старые времена: пивом и водкой.
– Хочешь чего-то?
– Клюквенно-яблочный сок.
Мы пьем сок, словно хорошие маленькие мальчики, пока я больше не в силах это терпеть.
– Это был худший гребаный момент моей жизни. Когда я тебя нашел, - напряженно сглатываю и опускаю взгляд на покрасневшие костяшки.
– Я понимаю, что тебе было еще хуже. Но от этого не легче. Я... ты напугал меня до чертиков.
– Знаю, - выражение его лица становится безэмоциональным, пакет со льдом чуть не выпадает из руки. В тот день его зеленые глаза были
– Я не думал о тебе. Ни о ком не думал.
– Я был твоим лучшим другом. А ты просто... Ты мог прийти ко мне.
Он фыркает, пытаясь улыбнуться, но ему не удается.
– Ты должен был попытаться получше.
– Офигенно верно, я должен был, - я спрыгиваю со стула, на котором сидел, и мчусь к окну, чтобы задернуть красные шелковые шторы.
– Я не хотел, чтобы меня исправляли, - произносит он.
– Не в тот момент.
Я даже не могу на это ответить.
Джакс вздыхает.
– Если бы я был в здравом уме, то поступил бы иначе. Но в том-то и проблема, что я не был в своем уме.
Мои пальцы зарываются в шелк.
– Ты собираешься повторить это?
Ему требуется долгое время на то, чтобы ответить. И когда Джакс отвечает, его голос слаб.
– Я не собираюсь.
Я фыркаю, пока гнев разливается по моим венам.
– Это утешает.
– Я честен. И принимаю помощь. Вот и всё, что я могу сделать.
Поворачиваться к нему лицом еще сложнее. Он кажется спокойным, задумчивым, тогда как я готов выпрыгнуть из шкуры вон.
– Я не знаю, могу ли сделать это снова, - говорю ему.
– Если эти поездки по турам и такая жизнь подталкивают тебя к краю, тогда я не хочу этого делать. Потому что буду переживать, что снова найду тебя, захлебывающегося своей собственной блевотой.
Перед глазами мелькает яркий образ. Но это не Джакс. Это я сам, в то время как Либби обливает меня из шланга, тащит в кровать и приказывает снова не обгадиться. Вина и отвращение, словно змея, обвивают мои внутренности.
Джакс смотрит на меня.
– Я заслужил это. Но давай проясним одну вещь: ты, Киллиан ебаный Джеймс, не господь бог. Ты не можешь исправить всё и защитить нас всех.
– Хули ты сказал?
– Не притворяйся передо мной. Ты всегда был таким, принимал всё наше дерьмо, словно свое собственное. Думал, что можешь исправить жизнь каждого и сделать всё лучше. Но это не так. В твоих руках лишь твоя жизнь, - он встает и хлопает льдом по столу.
– То, что я сделал, было хуево и отстойно. И я принимаю помощь. Вот и всё, что могу сказать. Способен ты с этим смириться или нет. Выбор за тобой.
Джакс направляется в маленькую студию внутри своей квартиры, даже не оглядываясь.
Оставшись один, я снова поворачиваюсь к окну. Внизу городское движение неизменно активно, люди перемещаются туда-сюда по тротуарам. Всегда пытался исправить жизнь каждого и сделать всё лучше? А что в этом плохого?
Я думаю: "А что, если бы Либерти была здесь, со мной, то что бы она сказала прямо сейчас?".
Но в моей голове Либс молчит. Вместо этого вижу страх и отчаяние в ее глазах в тот момент, когда я пытался уговорить ее выступать вместе со мной.