Идол
Шрифт:
– Ты был прав, попросив ее поехать в тур, - говорит он.
– Она уникальна. Бренна рассказывала, что ей приходит всё больше просьб о интервью с Либби и десятки писем фанатов. Мы еще ничего ей не сказали, потому что на данный момент не хотим смутить ее.
– Хороший план, - потому что Либби начала бы сходить с ума. А это никому не нужно.
– Но почему ты рассказываешь это мне, а не ей?
– Я планирую обсудить это с ней. Возможно, предложить начать после окончания тура, - его глаза прищуриваются, пока парень
– Я хочу знать, как ты это воспримешь.
И затем я вспоминаю, как всё началось. Я не владел ни секундой своей жизни. Так же будет и с ней, и наше время вместе сойдет на нет. Я рассеянно тру руки, мой желудок сжимается в знак протеста. Правда, теперь не от чувства добродушия.
– Не знаю, как Либби справится с полной загрузкой, - говорю я Скотти.
– Или захочет ли она этого вообще. Но я не буду стоять у нее на пути.
Я никогда не сделаю подобного, даже если это будет значить, что однажды она уйдет.
Либби
Скотти заставляет меня нервничать. Я могу признать это. Меня не тянет к нему, но не буду отрицать его эффектность. Сочетание потрясающего внешнего вида, жесткого выражения глаз и ровного голоса действует на нервы, словно лавина. Тебя приковывает к месту, и даже если отводишь взгляд, то мужчина захватывает тебя своим голосом.
Поэтому когда он подходит ко мне во время саунд-чека на стадионе, я напрягаюсь, не отводя взгляда от поющего Киллиана так долго, как только могу.
Низкий смешок доносится до меня со стороны.
– Избегая зрительного контакта, вы не заставите меня уйти, мисс Белл.
Подбадривая себя, я поворачиваюсь.
– Думаю, отсрочивать неизбежное – моя фишка.
Он не улыбается, да и вообще редко это делает. Но его глаза нежны, ну, в его стиле.
– Разумный ход. Я хочу кое-что обсудить с вами. Есть минутка?
– он наклоняет темноволосую голову в сторону рядов сидений, где мы могли бы слышать друг друга, пока «Килл-Джон» играют свою старую песню.
Я хотела бы остаться здесь и не обсуждать что-либо. Но киваю и следую за ним.
Он ждет, пока я сяду на ближайшее к нему место. И затем смотрит на меня, внимательно вглядываясь.
– Вы не запасной материал.
Я мгновенно напрягаюсь, мой позвоночник выравнивается.
– Серьезно? Это самое долбанное клише шантажа? Потому что мы можем перейти к концу разговора прямо сейчас, и я скажу тебе трахнуть свою маму.
– Красочно, - бормочет Скотти, выглядя смешно.
– И нет, мисс Белл, это не шантаж, - он разглядывает меня.
– Однако вы наделены живым воображением. И теперь я вижу, почему вы с Киллианом совместимы. Тот же словарный запас, - мужчина наклоняется вперед, опуская руки на колени.
– Вы хедлайнер, мисс Белл. Фигура первого плана.
– Я... гм... что?
Он не
– Звук и качество вашего голоса уникальны. Но важнее то, что вы, оказываясь на сцене, становитесь неотразимы. Я хочу заново представить вас миру, мисс Белл. Раскручивать вас.
В ушах появляется звон.
– Постой. Во-первых, пожалуйста, прекрати называть меня мисс Белл. Это напоминает мне визит в кабинет директора школы.
– Справедливо, - выражение его лица говорит, что я невменяема.
– Во-вторых. Я... ну, я не артист. Я приехала ради Киллиана.
Я бросаю взгляд в сторону Килла, и наши глаза встречаются. Даже теперь он знает, где я. Его темные глаза прищуриваются, словно он пытается подбодрить меня, даже пока поет и играет на гитаре. Я разрываю зрительный контакт и снова поворачиваюсь к Скотти.
– Я не звезда.
Брови Скотти сходятся.
– Есть куча вещей, которыми вы не являетесь, мисс... Либерти. Но ты– звездный материал. Более того, когда ты находишься на сцене, то оживаешь, - он указывает на группу подбородком.
– Прямо как они. Скажи, что ты этого не чувствуешь.
– Чувствую, - мои внутренности вздрагивают.
– Я люблю это, но...
– Самое худшее, что ты можешь сделать в жизни, - это игнорировать возможности из-за страха.
– Я не боюсь.
Спокойное выражение его лица заставляет звучать это заявление смехотворно. Я съеживаюсь.
– Ладно, немного. Это просто... Я люблю это. Но как же всё остальное? Публичная сторона жизни? Нет, спасибо.
Скотти откидывается назад, опуская лодыжку на второе согнутое колено, как обычно мужчины делают, скрещивая ноги.
– Я боюсь летать, - говорит он мне.
– Ладно...
– Целиком и полностью, - продолжает он, его тело напрягается.
– Каждый раз, когда я сажусь в один из этих ящиков смерти под названием самолет, мне хочется блевать.
– Но ты же летаешь всё время.
– Моя работа требует этого, - еще один хмурый взгляд.
– Понимаешь, о чем я?
Моя голова кажется тяжелой, когда я киваю.
Возможно, Скотти замечает, что я нахожусь на грани паники, потому что его голос становится мягче, пока «Килл-Джон» заканчивают играть сэт, а музыка останавливается.
– Киллиан верит в тебя.
Я отказываюсь снова смотреть в сторону Киллиана.
– Он привез тебя сюда, вытянул на сцену, потому что верит, - бормочет Скотти.
И вдруг меня покидает весь воздух.
– Ты должна это знать, - произносит Скотти.
– Да.
Я знала. Но никогда не позволяла себе слишком глубоко задуматься о том, что скрывается за его поддержкой. Это он подтолкнул Скотти сделать мне предложение?
Как будто читая мои мысли, Скотти издает звук в знак протеста.