Идол
Шрифт:
– Никто в этой группе не делает ничего против собственного желания. Включая меня, - мужчина снова наклоняется, заставляя меня встретиться с ним взглядом. Выражение его лица напряженное, серьезное.
– У меня немного интереса в том, чтобы продюсировать певицу, которая того не желает. Ты должна быть на все сто в деле или провалишься.
– Тогда почему ты вообще ко мне подошел? Если знал, что я не хочу быть певицей?
– Есть разница между сомнениями из-за страха и отсутствием желания делать что-то в целом. Мне хотелось узнать, с каким сценарием
– И как, узнал?
Скотти бросает на меня взгляд и напряженно улыбается.
– Только ты можешь сказать мне это. Я просто открыл двери и наблюдаю, - он встает в своем свежем идеальном костюме-тройке.
– Когда будешь знать ответ... Ты знаешь, где меня найти.
Глава 22
Киллиан
– Куда ты, на хрен, собрался?
– вопрос Джакса останавливает меня на месте. Так близко к выходу, но так далеко.
Я поворачиваюсь и пытаюсь сохранить на лице безэмоциональное выражение.
– В кровать. Вздремнуть.
Ага, всё идет именно так, как и ожидалось. Ребята смотрят на меня так, словно я только что сказал, будто хочу, чтобы один из них надел на меня подгузник. Как только они преодолевают свой ужас, на меня начинают сыпаться вопросы.
– В кровать? Надеюсь, там тебя ждет какая-нибудь женщина.
– А лучше три, - добавляет Уип.
– Сейчас н четыре часа дня. Ты не ложишься в кровать в четыре, только если это не связано с тремя женщинами.
– Это новое правило?
– невозмутимо отвечаю я.
– Должно им стать, - отвечает Рай, отвращение всё еще читается на его лице.
– Серьезно, Киллс?
– Джакс качает головой.
– Ты теперь старик?
Я не могу рассказать им правду о том, что меня действительно ждет женщина. Или что Либби лучше трех женщин, лучше любого количества женщин. Поэтому я вынужден стоять здесь, выглядя как брюзга и мудак.
– Я просто устал.
Отстой. Отстой. Отстой.
– Ебаный отстой, мужик, - Рай качает головой.
Я держу рот на замке.
– Следующее, что ты скажешь нам, - это то, что у тебя болит голова, - говорит Уип, его нос морщится, словно он почуял нечто гнилое.
– Раз уж ты об этом упомянул, - начинаю я с наигранной улыбкой.
Они все закатывают глаза и стонут. Джакс бросает бутылку воды мне в голову. Я ловлю ее на полпути.
– Прими аспирин и встряхнись, - говорит он, бросая следом небольшую баночку таблеток.
Я ловлю и ее, зажимая в руке. Черт побери. Я застрял. Мы играем ночь напролет. После того, как заканчиваем прогон песен и первоначальный саундчек, Либби спускается по лестнице, заявляя, что ей нужно немного личного времени. Никто из ребят не задает вопросов. А почему бы им это делать? Она имеет право на личное пространство.
У меня же нет такой свободы. Нет, они хотят болтать, пойти
Как и притворяться, что Либби лишь мой друг. Я не могу прикоснуться к ней так, как хочу, а это происходит практически всё время. Я буквально сижу на своих руках, чтобы держать их подальше от нее. А это делает меня офигенно сварливым.
Что хуже того? Либби бросает на меня взгляды весь день. И они не сексуальные, не те, что кричат "когда же ты окажешься внутри меня снова". Она что-то обдумывает. И то, что она при этом хмурится, совсем не хороший знак.
Скотти разговаривал с ней ранее, готов поспорить, что причина в этом. Но не могу выяснить, сходит она с ума или нет. А мне хочется знать. Сейчас. Когда она сваливает рано вечером, а я не могу сказать "О, эй, я тоже пойду с Либби". Я застрял, убивая время.
Можно было бы впасть в детство и надуться, если бы не тот факт, что ребята тоже зададутся вопросом, в чем дело. К черту.
Когти разочарования впиваются в мое горло, и я выпаливаю то, что, как знаю, их отпугнет, даже если унизит меня в процессе.
– У меня расстройство желудка, ясно?
Три шокированных лица смотрят в ответ.
– А теперь я могу пойти, или вы еще чего-то хотите?
Рай откашливается.
– Чувак, просто иди. То есть позаботься о себе и всё такое.
– Захвати сироп от расстройства или чего-то в этом роде, - услужливо добавляет Уип.
– Ты только что пользовался этой уборной?
– спрашивает Джакс, бросая взгляд в сторону ванной.
– Хорошо, если ты ее не обгадил...
Я бросаю ему обратно бутылку воды.
– Заткнись на хрен.
Мне никогда не пережить это. Теперь на весь остаток тура я стану сеньором Дерьмовые Штанишки. Но это дает мне свободу.
– Встретимся позже, - говорю им, направляясь к двери.
– Только если ты уже не будешь Другом унитаза.
– Возможно, тебе стоит попросить Жюля заказать коробку подгузников на всякий случай.
Ага. Весь тур.
Я напряжен, раздражен и готов лезть на стену, когда наконец-то захожу в ее комнату.
Либби из спальни бросает мне тихое "привет", когда я закрываю дверь на замок и снимаю обувь. Мои внутренности до сих пор подпрыгивают, но не могу игнорировать тот простой факт, что войти в пространство Либби подобно тому, чтобы встать под струи горячего душа после длительного концерта. Мои мышцы расслабляются. Я могу дышать. Снова чувствую себя собой.
Ее голос доносится из спальни.
– Знаешь, что отстойно?
– Что кабельные каналы решили разделить ТВ сезон на два?
– я снимаю рубашку и отбрасываю ее в сторону по дороге.
– То есть, ну что за фигня? Не заставляйте нас платить просто потому, что у вас до чертиков медленный график продакшна.