Идолов не кантовать
Шрифт:
Придушив последние сомнения, председатель еще раз проверил посты, вышел на середину дороги и стал ждать, когда из "Литейщика" хлынут зрители. Вскоре метрах в трех от него, на тротуаре, замаячила yпитанная фигура милиционера. Милиционер ничего не ждал, он просто был на службе, и поэтому ему хотелось выяснить, чего ждет Потап. Решив, что служба больше ждать не может, страж порядка наконец выступил из укрытия.
— Курыть есть? — подозрительно спросил он.
Бригадир, не глядя, протянул ему пачку сигарет.
Милиционер взял несколько
— Ты чего здесь делаешь?
— Стою, — холодно ответил Потап.
Старшина помолчал, посмотрел на свои сапоги, на небо и сказал:
— Не надо тут стоять. Иди где-нибудь в дрyгoм, месте стой.
— Почему? — все так же хладнокровно спросил Мамай, глядя на дорогу.
Затягивая время, чтоб найти вескую причину, запрещающую тут стоять, милиционер, не скрывая угрозы, высморкался.
— Документы покажь, — потребовал он, тронув дубинку.
Чекист небрежно предъявил удостоверение.
Старшина направил на документ фонарик, нажал кнопку свет не зажегся.
— Черт, — растерялся старшина.
Он еще долго чертыхался и встряхивал фонарь, но ему так и не суждено было узнать, что в алую обложку с тисненой надписью "Служебное удостоверение" вставлен обыкновенный читательский билет библиотеки им. Короленко, выданный на имя Маклая Александра Яковлевича. Проверив наличие фотографии и печати, старшина вернул документ владельцу.
— Так, так, — ничего не поняв, проговорил страж порядка. — Значит, по делу тут?
— Можно и так сказать, — кивнул Мамай. — А ты, старшина, лучше шел бы отсюда. Сейчас здесь митинг будет.
— Митинг! Какой митинг?
— Стихийный.
— А санкция на митинг имеется?
— Какая санкция! Я ж говорю — стихийный. Народные волнения. Памятник сносить будут.
Милиционер затравленно оглянулся вокруг. В эту минуту со стороны "Литейщика" на дорогу вышла группа людей. За ней — еще и еще. Вскоре на площадь надвигалась уже целая толпа.
— Та-ак, — протянул старшина, уходя в темноту.
Не мешкая, Потап бросился в другую сторону — пора было выводить технику.
Пустив клубы вонючего дыма, огромный КрАЗ выполз задним ходом из переулка, медленно перевалил через бордюр и неожиданно замер посреди улицы. Увидев преграду, передовой отряд сбавил шаг, задние стали напирать. И прежде чем народ опомнился и ринулся дальше, к Потапу подоспел вестовой.
— Товарищ директор!.. Товарищ директор!.. Хочу вам доложить, — заговорил смотритель, игриво ткнув Потапа кулаком в живот.
— Ну, — сдержанно рыкнул бригадир.
— Так вот: вы когда ушли, она, то есть Куксова, как начала скакать своими ножками! Как начала петь! "Ай лав ю" давай петь, "ай вонт ю" давай тоже петь…
— Представляю, — ухмыльнулся Потап. — Значит, так
— Ага! "Ай лав ю" пела…
— Короче, — нетерпеливо оборвал председатель, — что публика?
— Публика? Публика в огорчении. Да вы послушайте!
Но бригадир больше не слушал. Он уже все узнал и готов был действовать. Легко вскарабкавшись на платформу крана, он поднял вверх руку и с пафосом закричал:
— Сограждане! Остановитесь! — Тут Потап подумал, что начало получилось слишком театральным, и перешел на более деловитый тон: — Поплотней, граждане, поплотней. Подходите ближе. Есть предложение организованно провести стихийный митинг протеста. Итак, возмущению нашему нет и не должно быть предела. Сегодня мы в очередной раз пали жертвами обмана. Шайка мошенников околпачила нас за наши же собственные деньги, превратив высококультурное мероприятие в посмешище. За кого нас принимают? Что нам показывают? Где обещанный праздник красоты? Это же халтура! А вы видели эту королеву красоты? Что это за королева такая с небритыми ногами! Не знаю, как вы, граждане, а я, человек из народа, воспринимаю такую королеву как личное оскорбление.
В толпе прокатился одобрительный ропот.
— А все потому, — воодушевившись, продолжал чекист, — что жюри конкурса погрязло в коррупции. Знаете ли вы, кто возглавлял это так называемое жюри? Бывший ответственный работник райкома. А кто затеял все это действо и присвоил ваши кровные? Целая группировка бывших ответственных работников тогo же учреждения. Козе понятно, что без подтасовки здесь не обошлось. Все места и призы к ним эти деятели распределили заранее. А иначе откуда бы взялась эта, извините за выражение, звезда! Кто она такая! У нас отобрали право выбора и лишили демократии! У простых девушек из народа не было никаких шансов выиграть эту неравную схватку, потому что силы были слишком неравны. На их светлом пути выросла чья-то зловещая угловатая тень. Oткyдa было знать простым девушкам, что это и есть некая Куксова, для которой уже забронировано первое место! Откуда им было знать, что сопротивление бесполезно! Так оно и случилось…
Неожиданно Атамась дернул оратора за штанину и зашептал:
— Что вы такое говорите? Ведь Куксова не победила!
— Как не победила? — сквозь зубы процедил Потап, склонившись к подручному.
— Так, не победила, затерли ее.
— Ты же говорил, что публика в недовольстве!
— В недовольстве. Затерли, потому и в недовольстве, — упрямо повторил Атамась.
…Несколько позже Потап узнал, что заседавшие в жюри патриоты принципиально не дали Куксовой корону за то, что она пела на иностранном языке. Но все эти тонкости стали известны чекисту потом, а в тот критический момент он лишь почувствовал, что ситуация выходит из-под eгo контроля.
Внимательно посмотрев на майора и убедившись, что тот не шутит, оратор вновь обратился к публике.
— Даl Так оно и случилось бы! — громогласно заявил он, лихорадочно соображая, как бы половчее выпутаться из создавшегося положения и довести митинг до логического конца. — Если бы… Если бы не клановые интересы коррумпированных чиновников, не дающих пробиться истинным дарованиям к широкому кругу зрителей!