Идти туда, где ты
Шрифт:
– Разве я что-то сказала об антипатиях? Я лишь попросила.
– В ходе игры или просто?
– Есть либо игра, либо ничего. Идем?
– Я скучал по тебе.
Ничего не ответив, Алиса прошла мимо него в прихожую.
Ехали быстро. Рассекая это холодное лето ревом двигателя и голосом Флоренс Уэлч. Знал, что слишком гонит, но так ему казалось, что он обгоняет собственные мысли и собственные сомнения, которые мучили его тяжестью, пытаясь пригвоздить к месту. Даже если там, впереди, ничего не будет, и все, что он делает, окажется зря… права сомневаться
Он давно не прыгал с парашютом, а летал разве что на пассажирских самолетах. Родись на полвека раньше – был бы летчиком или космонавтом. Время подвигов прошло. Теперь и то, что у него имелось, потерял одним росчерком. Никогда не был адреналинщиком и сейчас понимал – нет, не оно. И не попытка сбежать от прошлого. И не одиночество. Бросок к будущему – возможно. Закрыть бы глаза да проснуться, когда все это закончится, когда будет знать: пан или пропал.
Коттедж в Мариинской усадьбе находился в часе пути от Всеволожска. Доехали от силы минут за сорок. Машину припарковал у дома, в сумеречном дождливом свете казавшемся лиловым. Терраса. Плетеные качели с пледом, брошенным небрежно. Туевые аллеи. Воздух. Здесь можно было хоть немного дышать. Илья вышел из авто и выпустил из него Алису, подавая ей ладонь.
– Приехали, - сообщил он.
– Красиво устроился, - она вышла, не приняв его руки, и огляделась.
Макаров сжал ладонь в кулак и спрятал ее в кармане пиджака. Та горела – в отсутствии касания.
– В прошлом году уехал из города. Можно было что-то еще поискать, но тут Юрка по соседству. Он сюда притащил.
– Здесь, правда, симпатично. И тихо, наверное.
– Негромко. Лебеди на озере есть… Да и на работу недалеко ездить…
Произнес – и понял, что все. Работа закончилась. Не беда, придумает что-то потом. Когда сможет думать о чем-то, кроме того, как выдержать до конца, не сорвавшись в пропасть.
– На прошлый Новый год мы собирались с друзьями у меня, - снова заговорил он. – Здесь и зимой красиво. Юркины пацаны чуть не снесли дом к чертям – своего же уже мало.
– На то и дети…
– Ну да… Пойдем?
– Веди.
Макаров улыбнулся, в пару прыжков взлетел на террасу, махнул рукой вперед и сказал:
– По фасаду я в следующем году хочу виноград пустить. У деда когда-то прямо на второй этаж, на балкон рос. А если не пойдет, заменю на плющ. Чтобы зеленее.
– С комарами веселее, это верно, - Алиса шагала за ним. Без энтузиазма, но не отставая.
– Злая вы, Алиса Владимировна, - рассмеялся он, открывая дверь и пропуская ее в дом.
Она снова пропустила его слова мимо ушей. А оказавшись в доме, прошла в ближайшую комнату. В той, к счастью, обнаружился диван, на котором она и расположилась, бросив на пол сумку. Макаров показался следом. Явно забавлялся. Скрестил руки на груди и поинтересовался:
– Чем займемся, любимая? Есть паззлы, несколько гигов Годара и хорошее сухое вино в баре.
– А бильярд?
– Любишь бильярд?
– Тебе не все равно?
– Мне интересно, - пожал он плечами и сел на диван
– Не вижу связи между собой и твоей будущей бильярдной.
– Да вокруг вообще все лишено связей. Кроме единственного – мы с тобой всегда умудряемся влипнуть.
Алиса посмотрела на него. Макаров по обыкновению оседлал своего любимого конька: болтать ни о чем он всегда был мастер. Когда-то ей это нравилось. Когда-то она слушала его болтовню, как откровения, впитывая в себя все его слова. Когда-то она спросила, что будет, если его дурацкая неизбежность закончится.
Неизбежность того, что он хочет подвозить ее на работу и с работы. Неизбежность того, что он хочет быть с ней.
Это случилось в один из самых последних их дней. Может, потому и впечаталось в память так отчетливо. Макаров тогда удивился. Лицо его сделалось серьезным, хотя за минуту до этого он ржал с какого-то фильма, который крутили по телеку. И сказал, будто уличал ее в глупости: «Что это за неизбежность такая, если она заканчивается? Так не бывает, Алька. Если есть, то до самого конца».
«Многое заканчивается».
«Это – нет», - твердо ответил он.
«Ты обещаешь?»
«Обещаю, пессимистка моя».
Сам же Макаров оказался убежденным реалистом. Слишком много невыполненных обещаний.
Алиса усмехнулась и спокойно ответила, отвернувшись к окну:
– Угу, однажды тебе не повезло, но ты вовремя одумался.
Макаров вздрогнул и повернулся к ней. Выражение его глаз сделалось каким-то звериным, незнакомым. Наверное, если бы не очки, было бы еще страшнее. Он наклонился к ней, и губы его задвигались:
– Неужели ты не понимаешь, что все это не так должно было закончиться? Сбой системы какой-то. Мы должны были прожить длинную и счастливую жизнь вместе! А не… вот это все!
– Успокойся! Мы ничего с тобой друг другу не должны.
– Разумеется! Сейчас мы закончим очередную партию, а потом ты спокойно вернешься к Логинову после всего! Думаешь, я в это поверю?
– Почему нет?
– Потому что это не ты была бы!
– Ты не знаешь, какая я, - равнодушно пожала плечами Алиса.
– Знаю! Сердцевина не меняется. Остальное узнал бы потом, постепенно, если бы ты позволила.
– У тебя раньше было другое мнение о моей сердцевине.
– Алиса!
– Сейчас ты скажешь, что я не права?
– Сейчас я скажу, что пора спать! С правотой разбирайся сама. У меня был дурацкий день, чтобы сейчас еще и по этому поводу спорить.
– Спать так спать, - она легко подскочила с дивана. – Где?
– У меня в комнате, на моей кровати, со мной.
На втором этаже свет был выключен. Васька, наверное, давно уже спала. Да и не в ее правилах было оставлять включенным электричество в комнатах. Макаров взбежал по ступенькам, зная их на пересчет – ровно восемнадцать, четырнадцатая едва слышно поскрипывает. Алиса шла за ним. Комната была вторая по коридору. Он открыл дверь, зажег бра на стене и обернулся.