Иду на Вы
Шрифт:
– А что? – даже опешил тот.
– А то, что половцы – это не волк. И даже не разбуженный посреди зимы медведь! – принялся объяснять Славко. – Все люди от них бегут, одни мы идем им навстречу! И охота тебе, чтобы потом твои отец и мать оплакивать тебя стали?
– Нет, конечно! – поежился Звенислав. – Но ведь ты же идешь?
– Мне легче. Меня оплакивать некому!
– Так ты… сирота?
– Сам не знаю.
– Как это? – не понял купеческий сын.
– Мать половцы угнали, может, где и жива
Звенислав сочувственно посмотрел на идущего рядом смерда, который в его одежде мало чем отличался от сына тиуна, а то и, пожалуй, тысячника, и с жалостью спросил:
– Искал-то хоть матушку?
– А как же! – вздохнув, не сразу отозвался Славко. – Два раза потом в Степь ходил…
– И… как?
– Так, что сам ноги потом едва уволок!
– Да, досталось тебе…
– Хочешь, чтобы теперь и тебе досталось? – с горечью усмехнулся Славко и просительно 73 взглянул на купеческого сына: – А то пошел бы назад. Зашел в деревню. Сказал бы, что не зазря Славко коня-то увел. Пусть без злобы душу мою поминают…
– Да ты что все каркаешь! – возмутился тот.
– А что мне еще остается делать? Ведь к самому страшному хану идем: жестокому, осторожному, хитрому… И не с подарками или радостной вестью! А сам не хуже меня знаешь, зачем!
– Да, видел я его… Этого Белдуза! Чего зря пугаешь? – недовольно буркнул купеческий сын. – Мало того что он, как бешеный волк, злой, да еще и раненая рука его мучит.
– Не раненая она. То я ему ее прокусил! – усмехнулся Славко.
– Как?! – во все глаза уставился на него Звенислав.
– Очень просто – з-ззубами!
– От страха что ли?
– От злобы! Ведь это он мою мамку в плен увел. И его люди отца моего сгубили. Я как только его увидел, так в глазах все потемнело…
– Как же ты тогда идешь-то к нему? А ну как признает? – зябко повел плечами купеческий сын.
– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Славко. – Хотя и встретились мы с ним лицом к лицу – дело-то ночью было. Да и трудно меня теперь узнать в твоей одежде!
– И меня он тоже видел... – задумчиво вдруг сказал Звенислав.
– Тоже ночью? – с надеждой уточнил Славко.
– Нет, днем! – вздохнул купеческий сын и тут же добавил: – Но издали и не в твоей одеже!
– Да, дела-а… – озадаченно покрутил головой Славко и умоляюще посмотрел на него. – Последний раз прошу, уходи, а?
Звенислав выдержал его настойчивый взгляд и вдруг, с несвойственной для него решимостью, твердо сказал:
– Не уйду!
– Но почему? Зачем обоим на верную смерть идти?
– А затем, что если с тобой и правда что случится, то я дело закончу! Думаешь, ты один не хочешь, чтобы эта грамота в Степь ушла?
– Ишь, – подивился Славко, – и с каких это пор ты таким
– А как ты мне одолень-траву дал. И еще, может, у меня на то свои причины имеются!
Славко искоса взглянул на него и, угадывая что-то новое в тоне купеческого сына, насторожился:
– Какие еще причины?
Звенислав покосился на него и – была не была – махнул рукой:
– А, ладно!.. Тайну я одну случайно узнал. Самого Мономаха. И даже не его, а всей Руси!
– Да ну? – не поверил Славко.
– Вот тебе и ну! Отец потому и решил взять меня с собой в Степь, чтобы я не разболтал ее никому!
– И ты бы… разболтал?
– Раньше да! – с горькой усмешкой признался Звенислав. – Ты бы мне только кулак показал, и я бы все сразу выдал. А теперь, – с каждым словом твердея голосом, продолжал он, – не от страха, для дела – сам скажу!
Звенислав огляделся вокруг и, несмотря на то что на десятки шагов от них не было даже птицы, приблизился губами к самому уху Славки:
– Отец ведь мой не просто так торговать в Степь поехал! Его сам Мономах туда отправил.
С тайным поручением. Слух ложный пустить: идет, мол, этой весной Русь – на богатый град Корсунь!
– Ай да Мономах! – принялся восторгаться, сразу все поняв, Славко. – Ух как придумал!
Это значит, если половцы и прослышат, что Русь подняла все свое войско, то даже не заподозрят ни о чем. А мы тем временем дружинами всех князей ка-ак ударим по ним самим!..
– Рано радуешься! – остановил его Звенислав. – Или уже забыл, что грамота, в которой правда, теперь – у половца!
Славко озадаченно посмотрел на него и почесал затылок прямо через соболью шапку:
– Да, в ней только о нашем походе на Степь…
– Вот видишь? – растерянно взглянул на него Звенислав. – Сам говоришь, что это самый хитрый и осторожный хан. Он, как на весах, положит на одну чашу эту грамоту и слова предателя князя, а на другую – ложный слух моего отца, который, может, сейчас у него в плену, участи своей дожидается… И – что перевесит?
– Понятное дело, что – грамота! – нахмурился Славко.
– Счастье еще, что гонец от них ускользнул и они не знают текста этой грамоты!..
– Тогда мы должны сделать все для того, чтобы они никогда не узнали его! – клятвенно поднял над собой кулак Славко и погрозил им в ту сторону, где были половцы.
Звенислав с надеждой на отчаянную смелость и смекалку своего нового друга посмотрел на него и отозвался эхом:
– Никогда! Но – как?
– Так! – принялся быстро рассуждать Славко. – До места, где отдыхают половцы, мы, считай, уже почти дошли. Сейчас я заберусь во-он на ту сосну.
– И я с тобой! – сделал шаг вперед Звенислав. – Ну что ты на меня так уставился? Это все одолень-трава!