Идущий впереди
Шрифт:
— Ах, так?
Она встает. Игорь подзывает официанта.
— Витя, проводи девушку.
«Витя, зачем делать столько гримас? Я знаю, что поступаю по-хамски». Она проходит мимо столиков, скрывается за дверью. Серов спокойно нальет коньяк, спокойно намажет хлеб икрой, спокойно выпьет.
Голос Эдика:
— Игорь, иди к нам!
Серов встает и идет на голос.
— Ты пятнадцать минут сидишь как каменный. Перепил?
— Пошел к черту!
Серов поднимает глаза. Вот Эдик. А вот две девушки. Только у них вместо лиц белые пятна. Серов
— Станцуем, крошка?
ГЛАВА X
ЧАС ПРОБИЛ
(Дневник Серова)
«Я, наверно, болен. Температура у меня — 36,6. Никакой сквозняк, дождь и холод меня не берут. Тем не менее я болен. И, наверно, очень. Болезнь сложна, с длинным латинским названием. По-русски звучит так: «Ничегоянехочуничегоянежелаю». И даже писать дневник. Все».
«Интересно, Серов, посмотреть твой ящик. «Делегату конференции...» Был ты таким, был. А сколько у тебя еще старых билетов, мандатов! Вот они, перед тобой на столе. А это что за трубочка? Развернем. Грамота за выдающиеся спортивные успехи и общественную работу.
А ведь не зря ее дали. Ты же за все тогда брался. Тогда. Обрати внимание на числа. Все эти пропуска, мандаты, билеты — все за первый год. А потом или тебе перестали их присылать, или ты перестал ходить — сейчас не вспомнить. И ты был этому рад. В первый год у тебя на все находилось время, а потом тебе стало страшно некогда. В чем дело, Игорь?»
«Сегодня ко мне подошел наш молодой игрок Валька Гусев. Мы его два раза уже выпускали на поле. Пока он слаб, но есть бег. И парень старается. Так вот, он меня спрашивает:
— Игорь, как это ты пяткой так научился? Бьешь не глядя. Я пять лет стараюсь, ничего не получается. Как тебе удается? Честно говоря, завидую.
Он мне завидует!
А я завидую ему. У него есть цель. Он хочет чему-то научиться. Он еще многого ждет от жизни.
А мне нечему учиться, нет цели, я ничего не жду. Я знаю, что в каждом матче будет то же самое. Если буду бегать, буду стараться, скажут: «Хорошо играл Серов». Но ведь надоедает бегать, надоедает стараться. Да и ноги не казенные. А защитник нынче пошел — все по ногам норовит. Ну, выиграем мы одну игру, другую… Выиграем первенство страны. Ну, а дальше? Ведь все это уже было! Что изменится? Ничего. Опять под дождем по лужам бегать по полю, ломать ноги, твердо знать, что ты можешь делать, а что не можешь. Идет третий год триумфа Серова. Если бы кто-нибудь знал, как мне хочется просто лечь на поле! И пускай все катится к черту, на все мне наплевать!»
«Вчера в ресторане дебош устроил. Говорят, гонялся с вилкой за официанткой. Что я от нее хотел, не помню. Но, наверно, что-то хотел. Меня схватили (их было человек шесть), сволокли, посадили в машину. В машине я начал трезветь. Плохи твои дела, Серов! Вполне могут под статью подвести. Приводят в отделение. Там пьяные, шум, крик. Бравый лейтенант меня к ним,
— Фамилия?
— Серов.
— Место работы?
— «Спутник».
У лейтенанта вытягивается шея. Начинает ерзать.
— Подождите минуточку.
Ведут меня в кабинет начальника. Там капитан. Обращается ко мне сурово, но по-отечески:
— Как же это так, гражданин Игорь Серов? Вы, человек, известный всей стране, позволяете себе…
Я ему: пьян был, да и тот лез первый. Но вот, видите, все уже понял, уже трезвый…
Он мне минут двадцать толковал, как я нехорошо поступил, и действие это уголовное, и вообще ай-яй-яй! А я:
— Да, понял, не буду больше.
— Ладно, — говорит, — на первый раз отпускаем. Видите, не все милиционеры за «Мотор» болеют. Но чтоб…
— Конечно, — говорю, — все в порядке, все понял!
На прощание предложил мне папироску.
— Как с «Мотором» сыграете?
— Трудно сказать, товарищ капитан, сильны они стали.
Мило попрощались, и я ушел. Вот так, Игорь Серов».
«Они сдурели все, что ли? Перед игрой с «Ракетой» менять тактику? Правильно, устарела наша, раскусили нас. Но старая тактика надежнее, чем новые эксперименты.
Я выступаю и говорю:
— Идем на явный проигрыш. Мы не успеем сыграться. Не надо рисковать.
Маркелов отвечает:
— Мы тогда вообще не успеем сыграться. Времени мало, да и Олимпийские игры на носу. А все, Серов, признают, что это интересный вариант. Так давайте сыграем!
— В смысле проиграем?
— А для тебя, Серов, я смотрю, важнее результат, а не сама игра!
Ну, совершенно наивные рассуждения! Меня поддержали Эдик и Валька Гусев. Остальные согласились с Маркеловым. А что скажет Маркелов — закон для Владимира Петровича.
И вот результат — доигрались: продули «Ракете».
«На президиуме Федерации футбола обсуждался вопрос о сборной страны. Я тоже выступал. Местами хорошо. Маслов говорил дельно, но путано. Потом взял слово Маркелов.
Где он научился говорить?
Признайся, Серов, здорово обогнал тебя Ленька…
И сборную составят так, как предложил Маркелов. Его аргументы весьма убедительны.
А вообще все эти разговоры, споры мне надоели».
«Как представитель спортивной общественности был сегодня на торжественном собрании во Дворце спорта. Вместо Маркелова. Он сказал, что для общего развития мне не помешает.
Доклад был на редкость скучным. Не знаю, как другим, а мне это неинтересно. Я сидел в амфитеатре и занимался тем, что рассматривал президиум собрания, где в первом ряду находилось правительство.
Сегодня я думал о другом. После большого и трудного рабочего дня правительство сидит и слушает доклад. Это большая честь собранию. И все, что говорится с трибуны, приобретает иное звучание. Но лично правительству каково? Ведь тезисы доклада они прекрасно знают.