Идущий впереди
Шрифт:
Все у меня закрутятся.
Ладно мечтать! Сначала справься с этой работой. Здесь нужна перестройка, нужны реформы. Действуй, Игорь, смело!
Ты перевернешь все вверх дном, вытрясешь душу из бюрократов. Кстати, это тебя и выдвинет! Скажут, пришел молодой Серов и сразу все сломал, все переделал. Пожалуй, вскоре я приглашу к себе Маркелова. Он подождет полчаса в приемной. Потом я его приму. Мягко, дружески сделаю выговор за плохую игру сборной (у меня тогда уже будет новая, более высокая должность), а потом приглашу к себе в помощники. «Нам, Леонид Павлович, нужны толковые, умные люди…»
Итак, желание
Кажется, все в порядке. За исключением мелочей.
Серов
не умел:
советоваться,
выслушивать противоположные мнения,
говорить вежливо (а не орать, когда не в духе),
требовать (а не мямлить),
убеждать,
настаивать,
доводить до конца,
понимать настроение людей,
разбираться в мелочах (из которых складывается основное),
учиться,
признавать свои ошибки,
уважать подчиненных,
говорить «наше учреждение», а не «мое учреждение»,
сдерживать свои порывы (а не показывать язык остолбеневшему заму),
не трепаться по телефону о своих интимных делах в чьем-либо присутствии,
здороваться первым,
забывать на работе приятельские отношения,
предлагать стул посетителям,
приезжать вовремя на службу,
работать.
«Я открыл тетрадь, взял ручку и успел вовремя себя остановить. О чем же вы хотите писать, Игорь Владимирович? Опять о себе?
5
Примечание автора. Далее дневники Серова публикуются со значительными купюрами. Пришлось выбросить все многочисленные описания различных «веселых» приключений, попоек, дебошей, критику ресторанных меню и т.п. и т.д. Автор оставил лишь те записи, где Серов подымается над собой, пытаясь осмыслить происходящее.
Сто тысяч оборотов вокруг себя! Вы нескромный человек, Игорь Владимирович! И ваш дневник об этом говорит. Можно подумать, что его писал неотразимый Дон-Жуан с подпольной кличкой Игорь Серов. Можно подумать, в вас влюблялись пачками.
Были ли на самом деле случаи, о которых вы рассказываете?
Да, именно так. Но раз, два, три — и обчелся. Ну, а кроме них? Бесспорно, были, но хороших девушек вам больше не попадалось,
Странные пошли девушки, не правда ли, Игорь Владимирович? Каждая хочет, чтобы вы ее полюбили, да еще оказались обязательно сильным человеком, да предложили ей руку и сердце. Вот тогда… Ну где вам взять время играть в любовь, Игорь Владимирович?
Ну, а те, что «кроме них»?
Они были разные, но их объединяли три качества:
а) глупость (образованная или необразованная — безразлично. Образованная глупость, пожалуй, хуже);
б) непоколебимая вера в свою привлекательность и пикантность (как правило, без достаточных к тому оснований);
в) тщеславие (или иностранец, или хоть какая-нибудь знаменитость).
Потом, правда, многие объяснялись в любви. Но это, простите, или привычка, или наглость.
И ведь все они не стоят одного взгляда Лены Соколовой! Во всяком случае, для вас.
Единственное, чем вы можете гордиться, — ее визитом. Причем сначала звонил Миша (ты же узнал его голос!) и спрашивал кинотеатр. Значит, Соколова не была уверена, что застанет вас дома. Значит, за вами, Игорь Владимирович, долго охотились.
Ну вот и все. А в дневнике столько намеков!
Нескромный вы человек, Игорь Владимирович!
А в это же время перелистайте первые страницы. Стоит удивиться тому, что вы ничего или почти ничего не пишете о своих действительно феноменальных успехах. Кстати, помните, какое мнение поначалу сложилось о вас в команде? «Скромный парень».
Значит, вы были другим. И, значит, обстоятельства развили те отрицательные черты, которые были только заложены в вашем характере и, возможно, никогда бы не проявились.
А обстоятельства поистине странные.
Каждый день вы на улицах замечаете одиноких молодых людей, нервно шагающих, подпрыгивающих, размахивающих руками в такт своим мыслям. Они что-то тихо говорят сами себе, смущаются, когда чувствуют чей-то пристальный взгляд, или иронически, надменно наблюдают за окружающими.
И ведь в каждом из них вы узнаете Игоря Серова.
Да, Игорь, у вас сложились странные обстоятельства.
Тысячи ваших сверстников мечтают быть на вашем месте. Они хотят, чтобы у них была такая же исключительная судьба, такая же невероятная, прямо фантастическая карьера.
Возможно, многие думают, что, будь они на месте Игоря Серова, они бы не бросили футбол и вообще вели бы себя по-иному, умнее.
Сомневаюсь, сеньоры. Пускай опять это звучит нескромно, но я очень упорный. Если меня помнят мои университетские преподаватели, они подтвердят. Дай бог вам такое упорство! И тем не менее, я выдержал только два с половиной года. Я в общем-то не закрутился. И сейчас я все-таки в двадцать два года руководящий работник.
Но чего они мне стоили, эти годы? Это знает лишь мой дневник. Я раньше почти не вел дневника. Но я же один. Я человек, у которого невероятное количество знакомых и так называемых друзей, но я не имею ни одного товарища, с которым я мог быть до конца откровенным. Это страшно тяжело.
Мой товарищ — мой дневник.
И еще одна мысль (будь уж, Серов, до конца искренним) заставляет меня довольно подробно вести записи.
Кто-нибудь когда-нибудь должен узнать правду об Игоре Серове. Обо мне должны знать, иначе не стоит жить.