Иеремиевы огни
Шрифт:
С захвата — не сказать иначе, чем позорного — прошло полтора часа, и Бельфегора со скованными за спиной руками наконец втащили в бывший кабинет его отца, под светлые очи Марка Оргала. Почти сразу он увидел подле огеля издевательски улыбающуюся ему Миа и дёрнулся к ней с такой силой, что два тоже бывших гвардейца едва успели удержать его на одном месте.
— Ты! Так это ты сдала меня с потрохами! — вскрикнул Бельфегор, и Миа, гордо держа голову, нарочито лениво зашагала к нему, цокая каблуками.
— А то как же, — довольно проговорила она,
— Ты же нас всех под удар поставила! У тебя вообще хоть что-то святое есть?!
— Было, — Миа как будто погрустнела и кивнула за спину Бельфегора: — Кстати, вон тот, кто меня этого лишил. Но, как и у тебя, у него свои понятия о чести и благородстве.
Бельфегор порывисто обернулся: двери обители Мессии-Дьявола открылись, впуская Эриха. Ушиб на челюсти, полученный им после рукопашной с Бельфегором — у хорона в результате ответного удара по голове рукоятью отобранного пистолета до сих пор нет-нет да позвякивало в ушах, — был под бинтовой нашлёпкой, глаза смотрели холодно и со скрытым торжеством. Обойдя охранника Бельфегора, он приблизился к Миа и, обняв её за талию, поцеловал в висок.
— Я не понимаю, — медленно проговорил Бельфегор, намеренно игнорируя так же самодовольно и победоносно ухмыляющегося за их спинами Марка. — Что было настолько страшно? Зачем ты моего отца подставляешь, ты вроде начала одобрять его? Зачем вообще всё, Миа?!
— Ты меня в принципе не слушаешь, да? Да и не слушал, похоже, никогда, — Миа, отстранив Эриха, подступила к бывшему возлюбленному вплотную и презрительно скривила губы. — Всё было — всё прошло. Сами виноваты. Надеюсь, ты найдёшь о чём поболтать с сокамерниками — так быстрее пролетит время до казни. Ну и вот тебе прощальный подарок.
Обхватив руками его голову, она притянула её к себе для поцелуя и, как Бельфегор ни сопротивлялся, сумела-таки разомкнуть его губы. Потом отошла обратно к напрягшемуся Эриху и помахала хорону рукой.
— Передавай привет Десмонду. Наконец оба Шштерна-предателя на заслуженном месте!
Гвардейцы по знаку Марка повели больше не сопротивляющегося Бельфегора из кабинета, но заливистый смех любимой девушки и невесты он слышал в собственной голове, даже когда двери за ними троими наглухо закрылись.
Совсем скоро прямо посреди коридора на одном из глубоко нижних этажей Бельфегора передали с рук на руки двум другим атрафламмовцам — молчаливым и угрюмым братьям-хеттам, которых он помнил ещё с давних времён: год добивался от отца ответа, почему явно психически нездоровые агенты, отметившиеся когда-то множеством политически не обоснованных смертей, всё ещё работают, а не лежат в дурдоме. Тогда Мессия не посчитал нужным объясняться, но, как только АФ восстала, Бельфегор получил возможность ознакомиться со списком людей, когда-то под руководством Марка составлявших «тайную полицию» — эти двое вошли в неё в ранней молодости и, как и Марк, после её раскрытия сильно выросли в должности. Даже несмотря на особенности поведения…
Хетты спустились с Бельфегором
— Рад тебя видеть в целости и сохранности! — помахал ему сидящий на одной из пустующих кроватей Десмонд, полголовы которого покрывала бинтовая повязка. — Располагайся, Бельфегор! Вот эта кровать как раз свободна!
Как и всегда, даже раненый и в плену, Десмонд держался молодцом. Осматриваясь, Бельфегор сделал пару шагов вглубь камеры по направлению к терасу, возле которого как раз была та самая свободная кровать. Его удивляло, что, кроме Десмонда, в комнате никого не было, хотя Миа сказала в одной из своих фраз «поболтать с сокамерниками», то есть где-то тут определённо должен обретаться Тибальд. Видя его замешательство, Десмонд кивнул на незаметную, маскирующуюся под цвет стен, дверь в левой стене.
— Они туда всем скопом ушли, телохранителя проведать. Представляешь, с самой поимки Марк держит не в медблоке серьёзно раненного человека и не чешется. Надзиратели только, как приходят, приводят какого-то запуганного врача, чтобы тот проследил за состоянием. Небось и ко мне отдельного водить будут… А теперь скажи-ка мне: какого фига ты не дал мне вообще никак выступить, а?!
Игнорируя его гневный настрой, Бельфегор опустился на свою кровать, останавливая взгляд на трёх похожих напротив.
— Глупые вопросы задаёшь, — заметил он. — Тебе осколком стекла до кости полголовы рассекло. Настрелял бы, уж конечно. А так тихо-мирно всё закончилось.
— Тихо-мирно?! — Десмонд чуть не подскочил на кровати. — У тебя, между прочим, ещё гематома от Эриха не зажила!
— Не глиняный, не осыплюсь, — слабо улыбнулся Бельфегор. Терас, судя по сузившимся глазам, хотел ещё что-то ему высказать, но тут наконец дверь, за которой скрывались другие обитатели камеры, открылась, являя выходящих одного за другим ярко-рыже-волосого хиддра, очень среднего для их расы роста, седого хорона, держащего спину так ровно, будто проглотил рельс, и, самой последней, девушку, явно из сильвисоидных, сочетающую во внешности столько разных черт — каждая от своей расы, что Бельфегор так и не понял, к какой конкретно она принадлежит. Вслед вышедшей тройке донеслось хриплое:
— И не смей больше касаться меня, ты, бесправный наложник!
Закатившая глаза девушка от души хлопнула дверью, и Бельфегор поднялся с кровати, чтобы поприветствовать соседей.
— А вот и сам младший Пикеров, — добродушно сощурил жёлто-рыжие, почти золотые глаза хиддр, приближаясь и протягивая Бельфегору руку. — Я тебя на фотографии видел, чуть суровости добавить — будешь вылитый отец. Мы к твоему приходу даже принарядились. Не скажу, что счастлив здесь встретить, но будем знакомы: Тибальд Гхелбара!