Иеремиевы огни
Шрифт:
— ЭМИ-удар такой силы — у кого могло хватить мощности? — охнул в своём углу Борис, но Дилану уже было не до него. Он ломанулся к двери — из-за отключившегося электронного замка она оказалась заперта, однако сильвис без особого усилия вынес её из пазух.
В приёмной царила лёгкая паника и тьма хоть глаз выколи, поэтому Дилан ориентировался исключительно на слух. Как и предыдущую, он сломал входную дверь и выбежал в коридор. Пусть Борис разбирается со своими подчинёнными, а заодно и всей лабораторией, Дилан обязан сейчас нейтрализовать Брутуса — потому что именно за ним пришли напавшие на их оплот враги.
Лифты, само собой, не работали. По памяти спеша к лестнице, Дилан тревожно прислушивался: в разных концах
Дверь выхода с лестницы на второй этаж заклинило, и Дилану пришлось потратить некоторое количество времени, чтобы превратить её в проход. В коридорах было пустынно — похоже, все, кто в момент ЭМИ-удара был за пределами комнат, спешно попрятались, а остальные сидят за запертыми дверями, не решаясь высовываться. Ни захватчиков, ни охраны также видно не было. Зачем же ещё они пришли, если не за освобождением Брутуса?
Проход в ту лабораторию, где держали аурисов, однако, оказался свободен и, ко всему прочему, залит светом, очевидно, находящихся в комнате фонарей. Втянув носом воздух, Дилан различил два новых запаха — их точно не было, когда он приходил сюда в прошлый раз. Из помещения также доносилось минимум три разных голоса — что ж, с таким числом врагов он справится влёт, особенно если Брутус всё ещё не пришёл в себя.
Переступив порог лаборатории, Дилан с ужасом понял, что сражаться ему придётся не с обычными солдатами. Освобождённый из камеры, стена которой разлетелась осколками по всему полу, Брутус стоял чуть в отдалении от неё и методично разминал шею. За его спиной огромный вер — кажется, всё тот же, которого Дилан видел в Копи — размашистыми движениями уничтожал перегородку темницы Хаса. Находящийся между ними ощутимо убавивший в мышцах терас-подросток — само собой, Доминик — наблюдал сразу и за ним, и за Брутусом. Появившегося Дилана он заметил первым и подтолкнул ауриса под локоть.
— А ты говорил, так с ним и не встретишься, — сообщил он на всю лабораторию, и Брутус резко повернулся. От вида его безумной улыбки Дилан едва не сбился с шага.
— Нас тянет друг к другу как магнитом, правда, Дилан? — Брутус отступил в свою камеру и одним движением выдвинул оттуда тележку со всем содержимым. — Прежде чем мы опять начнём выяснять, кто сильнее, позволь мне уравнять наши шансы…
Дилан рванулся к нему, но встретил грудью брошенный в его сторону чёрно-серебряный шар. Отскочив на пол, шар изошёлся густым желтоватым дымом. Брутус пытается испортить ему видимость? Сильвис шагнул в дым и вдруг понял, что его участившее ритм в подготовке к схватке сердце замедляется. Сам собой дым превратился в непроглядный туман, в ушах зазвенело, пол под ногами стал зыбким и резиновым. Дилан покачнулся, не зная, как правильно поставить ногу, чтобы не упасть, и Брутус возник перед ним скалящимся призраком. Дилан заторможенно моргнул — глаз успел уловить только, как что-то блеснуло в свете фонаря, а в следующую секунду тень перед ним окончательно исчезла, чтобы материализоваться
Болевой порог упал вместе со способностью хоть как-то реагировать на действительность. Едва сдержав крик, ослеплённый острой болью, от колен пронзившей всё его тело, Дилан упал на колени и не завалился дальше только чудовищным усилием воли. Дым вокруг него уже рассеялся, и Брутус, поигрывающий двумя окровавленными скальпелями в руках, обрисовался во всей своей красе в шаге спереди.
— Что, уже не такой самоуверенный, а, Дилан? — расхохотался он и прыгнул в сторону. Сразу два разреза обожгли сильвиса — один на щеке, от глаза до губы, второй на плече, — но он не успел даже дёрнуться, потому что они посыпались одновременно со всех сторон.
В считаные секунды руки, торс, бёдра, лицо Дилана вскрылись многочисленными кровавыми ранами — и кровь не торопилась свёртываться. Потонувший в боли, сильвис даже не мог защищаться. Смех и возгласы волчком крутящегося вокруг него Брутуса заполняли всю его голову, не оставляя там места мыслям. В последней попытке сделать хоть что-то он вскинул руки, закрывая ими глаза, — и вдруг атака прекратилась.
— Хватит, перестань! — пробился сквозь звон отчаянный голос, и судорожно вдохнувший Дилан приоткрыл один глаз. Как и тогда, в сеттевской лаборатории, в руку Брутусу вцепился Хас, и аурис был вынужден остановиться. — Доминик убьёт его, если тебе это так важно! Но нам надо идти, а то сами попадёмся!
Удивительно, но по капле силы восстанавливались. Вторым открытым глазом Дилан увидел, что за спиной Хаса поднимается с пола разозлённый Доминик, явно отброшенный с дороги, как только Хас смог покинуть камеру. Их сообщник вер Мэтво рассеянно качал в руке топором.
— Да что ж ты вечно… мне мешаешь?! — развернувшись к Дилану спиной, Брутус в остервенении отшвырнул Хаса в стекло целой комнатки слева. Прерывисто вздохнув и как будто даже дёрнувшись от раздавшегося звона и резкого вскрика, он прокрутил в пальцах скальпель — и Дилан, извлёкший из кобуры пистолет-«глушитель», выстрелил ему в поясницу.
Брутус рухнул как подкошенный без единого звука — только скальпели разлетелись звоном по металлическому полу. Воем закричал Хас, Доминик и Мэтво рванулись к своему командиру почти одновременно, и, превозмогая себя, Дилан пополз в сторону. Он не верил, что после совершённого ему не выпустят пулю в лоб, но всё равно не стоило маячить у врагов перед глазами. Сев в углу, мутными глазами он пронаблюдал, как Мэтво вскидывает безжизненное тело Брутуса на плечо и первым идёт к двери из лаборатории. Доминик поставил на ноги плачущего Хаса, отвесил ему подзатыльник и толчком в спину — аурис опять вскрикнул от боли — отправил вслед за Мэтво. Проходя мимо Дилана, он смерил его странным взглядом, но стрелять не стал. Спустя несколько секунд Дилан остался в лаборатории один. Он видел, что понемногу его порезы затягиваются, однако вставать и идти куда-то сил пока не было.
Лаборатория продолжала сотрясаться. Если кто-то из врагов дойдёт сюда, он постарается их встретить. А может быть, когда Доминик выведет своих, нападение и вовсе схлопнется.
С наступлением сумерек группа Брутуса была на квартире, куда их поместила после побега из казематов Селена. Так и не пришедший в себя Брутус был уложен на кровати в той же комнате, где уже находился оправляющийся от ран Ян. Пока врач — сормах по имени Бехман Ортада, бывший ещё личным врачом Азата, осматривал нового пациента, остальные замерли в разных углах комнаты. Мэтво, остекленевший взглядом, сел прямо на пол у стены, Доминик устроился на подоконнике, Селена, неотрывно наблюдающая за Бехманом, прижала к себе кусающего губы, дрожащего всем телом Хаса. Гнетущую тишину нарушали лишь метания по простыни бредящего Яна и неразборчивое бормотание сормаха.