Иероним
Шрифт:
Конечно, полусырое мясо без соли не очень вкусно, но на уроках выживания приходилось есть и худшее. Сейчас, в катастрофически бредовом положении, выбирать не приходилось. Нужно пытаться выжить, и я для этого готов есть что угодно.
Сдерживая рвотные позывы, постарался максимально забить желудок полусырым горячим мясом. Трапеза освещалась угасавшим тусклым зеленым светом, даваемым химическим стержнем. Ужин запил глотком спирта, разбавленного теплой водой озера, разжевал таблетку с горьким антибиотиком. Желание выжить отбросило другие мысли и переживания, отдав управление остатками здравого смысла во власть автоматизма. Перенесенный шок напоминал о
Лишь бы не рвота.
Знаю, при контузии и сотрясении человека часто выворачивает наизнанку, не позволяя организму принимать пищу. В моем нынешнем положении это равносильно неминуемой смерти. Много крови потеряно, и телу необходима пища для восстановления. Продолжая бороться с приступами рвоты, достал из аптечки небольшой продолговатый пенал. В нем спасение – сильное противорвотное средство, рекомендованное при отравлении нервно-паралитическими газами. Невыносимым усилием заставил себя проглотить пару таблеток. Тьма почти победила зеленый свет, поглотив окружающее пространство. От рюкзака отстегнул спальный мешок и теплоизоляционный коврик, расстелил рядом с озерцом на ровной поверхности. Навалилась усталость, слипались веки. Спальный мешок, резко взвыв «молнией», плотно обнял, сберегая тепло. Рука нащупала успокаивающую шершавую рукоять пистолета. Коснувшись затылком положенного под голову рюкзака, моментально провалился в черную, полную кошмаров, вязкую пропасть сна.
Проснулся от сильнейшей боли, тысячами игл пронзающей раны. Тело окутал липкий, холодный, болезненный пот. Дрожь и стук собственных зубов эхом отдавались в гудящей голове. Промокший насквозь комбинезон мерзко облепил руки и ноги. Холод пронизывал, пуская волны слабых судорог. Пришлось раздеться, откинув в сторону промокшую до нитки одежду и вывернуть спальный мешок. Сильно знобило, местами бросая в жар, тошнота и головокружение не давали возможности хоть немного сосредоточиться, собрать воедино снующие в тумане бреда мысли. Состояние удручало.
Окружающая непроглядная тьма пахла разлагавшимся мясом. Пока в сознании, необходимо было позаботиться о ранах. Трясущимися скрюченными пальцами нащупал в недрах рюкзака последние два чистых перевязочных пакета. Щелкнул выключатель фонарика, и яркий луч разрезал тьму, побежал по голубоватой поверхности озерца и, устремившись вдаль, застыл солнечным зайчиком на шершавой каменной стене пещеры. В рассеявшемся мраке осторожно разбинтовал и обработал спиртом и стрептоцидом набухшие и покрасневшие раны. Почернений пока не наблюдалось, и это не могло не радовать.
Надеюсь, что это происходит в реальности, а не в горячечном бреду раненого.
Окровавленные бинты красными лентами плавали на поверхности озера. Здоровой рукой, взяв их за концы, полоскал круговыми движениями в теплой воде. Кровь растворялась, пускала бурые облака, ленты бинта светлели, извивались пронзающими муть щупальцами. Тяжеленный автомат положил между камнями и повесил на него мокрый бинт. Каждое движение давалось с большим трудом, постоянно шатало и тошнило. Страшно хотелось пить, казалось, будто рот полон шершавого песка. Губы потрескались и покрылись сухой коркой. Отбросив отвращение к теплой воде, наклонился к голубоватой поверхности озера.
Еда – лучшее лекарство.
Превозмогая боль, разогрел на горелке остатки сердца ящера и набил желудок недожаренным мясом. Сознание угрожающе болталось на волоске. Забравшись в спальник, отключился.
Озноб и кошмары принялись
Желание выжить с трудом поставило меня на ноги. Луч фонарика светящимся столбом уперся в пол, выхватывая из мрака куски потрескавшегося камня, освещая путь. Пошатываясь от боли и головокружения, осторожно ступая, побрел к туше дракона и нарезал мяса. Вернулся к озеру, прополоскал в воде липкие куски. Понюхал – резкого характерного запаха гниения не чувствовалось. Запасы еды, хранившиеся в рюкзаке, стоило поберечь. Может, придется долго проваляться в пещере. Зная, что в воде мясо сохранится немного дольше, пару раз сходил к туше и отрезал большие куски, которые и кинул в озерцо. Головокружение мешало собраться с мыслями, постоянно казалось, что происходящее – продолжение бреда. Отдохнув и поджарив на горелке немного мяса, наелся. Верный друг фонарик смело боролся с мраком, прорезая световые туннели, заставляя уползать под камни тени. Пора было заняться здоровьем. Обработал и перебинтовал покрывшиеся буграми сукровицы раны, из-за ожогов болевшие еще сильнее. Грязные бинты долго полоскал в озерце и снова развесил сушиться на автомате. Жажда давала о себе знать, покрывая сухой коркой губы.
Срочно необходимо найти питьевую воду.
Подобрал лежащий рядом пистолет, взял фонарик и, покачиваясь, осторожно ступая на раненую ногу, побрел в противоположный конец пещеры. Каждое движение отдавалось в ранах пульсирующей болью. Бинты моментально окрасились сукровицей. Это хорошо – пусть выйдет дурная кровь.
Фонарик четко выхватывал из темноты куски каменных стен. Небольшие сталактиты острыми зубьями свешивались с потолка, а навстречу им росли маленькие сталагмиты. Чувствовал себя жертвой в невероятной каменной пасти пещеры, в каждую минуту угрожающей захлопнуться. Первый раз в жизни видел такое чудо неживой природы. Красотой мешали насладиться головокружение, постоянно смазывающее нечеткое пространство, и единственная мысль о выживании. Если не действовать, то необычной красоты пещера станет отличным склепом. Луч фонарика, устремившись к дальней стене, отбил у мрака зубастую арку небольшого хода, ведущего из зала.
Легким уклоном пол шел вниз. Немного передохнув, придерживаясь за шершавую влажную стену, начал потихоньку спускаться. Световое пятно непоседливо скользило, ощупывая рваные края коридора. Раненая нога плохо слушалась, каждый раз отдавая пробегавшей по кости тупой болью. Ход то расширялся на прямых отрезках, то сужался на поворотах, но продвижению не мешал. Спуск занял около часа. Луч фонарика, прощаясь, скользнул по потрескавшемуся краю арки и, не найдя противоположной стены, бесследно утонул в просторном зале, пробив во мраке световой туннель.
Размеры зала впечатляли. Поводив фонариком и так и не найдя ни потолка, ни противоположной стены, в изнеможении привалился к холодному камню и закрыл глаза. Сил пройти дальше и обследовать пахнущее пылью пространство не хватало. Немного отдохнув, на трясущихся от усталости ногах повернул назад.
Возможность спасения извне умерла вместе с разбитой радиостанцией. Нужно собрать оставшиеся силы, чтобы двигаться и бороться. Использовать любую возможность выжить и срочно искать питьевую воду. Без воды человек протянет недолго, а в моем состоянии еще меньше.