Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salem's Lot]
Шрифт:
Часы показывали четверть одиннадцатого.
В комнате стало тихо. Бен думал о том, что Мэтт выглядит больным и старым. Что ему очень немного осталось жить.
— Он беспокоит меня, — тихо сказал Джимми.
— Меня тоже, — отозвался Бен.
— У него уже был сердечный приступ. Следующий может убить его. Мы должны поскорее принять меры, иначе нас ожидает трагедия, — он взял Мэтта за руку и стал прощупывать пульс.
Они сидели у кровати и ждали. Мэтт проспал всю ночь. Барлоу не появился. Он делал
Мисс Куген, сидя у окошка, читала интересный роман. В это время она никого не ждала. Внезапно перед ней возник человек, которого она вначале не узнала. Но затем девушка разглядела знакомые черты.
— Отец Кэллахен! — воскликнула она, не в состоянии скрыть удивления. Раньше ей не приходилось видеть его без сутаны. Сейчас на нем были какие-то брюки и светло-голубая рубашка.
Мисс Куген внезапно стало страшно. В его лице было что-то пугающее.
— Я хочу купить билет, — сказал он.
«Вот оно что, — подумала девушка. — Кто-нибудь умер, и его вызывают на похороны».
— Конечно, — с готовностью кивнула она. — Куда…
— Когда отходит ближайший автобус?
— В каком направлении?
— В любом, — сказал он, удивляя девушку этим ответом еще больше.
— Ну… я… дайте посмотреть… В одиннадцать идет автобус в Нью-Йорк. Он проезжает Портленд, Бостон, Хартфорд и…
— Этот подходит, — перебил Кэллахен. — Сколько я должен?
— До какой остановки?
— До конца, — сказал он и улыбнулся. Ей еще не приходилось видеть такую отрешенную улыбку на лице этого человека. «Если он прикоснется ко мне, — подумала она, — я закричу».
— Д-д-д-вадцать девять долларов и семьдесят пять центов.
Он достал из кармана потертый кошелек и отсчитал деньги.
Мисс Куген выписала билет. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и поэтому торопилась. Ей хотелось, чтобы священник поскорее покинул помещение кассы.
— В-в-вам лучше подождать снаружи, отец Кэллахен. Я должна сейчас закрыть кассу.
— Хорошо. Конечно… — он направился к выходу, но у самой двери обернулся. — Вы живете в Фолмауте, мисс Куген, не так ли?
— Да…
— Есть у вас машина?
— Да, конечно. Но я действительно попросила бы вас подождать на улице…
— Побыстрее уезжайте домой, мисс Куген. Садитесь за руль и мчитесь домой без остановки. Не останавливайтесь, даже если увидите кого-нибудь знакомого.
— Я никого никогда не подбираю на дороге, — пуритански поджала губы мисс Куген.
— А когда доберетесь домой, держитесь подальше от Джерусалемз Лота. — Кэллахен пристально смотрел на нее, — здесь сейчас происходят плохие вещи.
— Не могу понять, о чем вы говорите, но…
— Ладно. Все в порядке.
Он вышел.
Встревоженная мисс Куген начала собираться. Она наде-ялась, что сегодня больше никому
Собравшись, она погасила свет.
Город окутала тьма.
Анна Нортон скончалась, когда ее перевозили в лифте с первого на второй этаж. Она вся обмякла, и из уголка ее рта потекла струйка крови.
— Отлично, — сказал один из державших ее санитаров. — Теперь можно выключить сирену.
К трем часам утра кровь затопила город.
Этой ночью очень немногих горожан не коснулась чума вампиризма. Большей частью это были те, у кого в городе не было близких друзей или родственников. Многие из них даже не подозревали о том, что происходит вокруг.
Кроме тех, кто стал в эту ночь вампиром, почти никто в Джерусалемз Лоте, не знал правды. И все же некоторые поизвлекали из старых сундуков большие кресты и изображения святых. Люди инстинктивно старались уберечь себя от чего-то. Они просыпались в холодном поту, включали во всем доме свет и, боясь уснуть, бродили из комнаты в комнату.
И все они боялись выглянуть в окно.
Боялись посмотреть в глаза Горгоне.
— Эй, — сказал водитель автобуса, — приехали. Это Харт-форд.
Кэллахен выглянул в окно. Занимался рассвет. Вампиры в Салеме, должно быть, начинали забиваться по щелям.
— Я знаю, — сказал он.
— Стоянка двадцать минут. Не хотите ли вы выйти и перекусить?
Порывшись в карманах, Кэллахен извлек двадцатидолларовую купюру.
— Не могли бы вы мне купить бутылку?
— Мистер, правила…
— Сдачу, конечно, оставьте себе.
— Я не могу оставить без присмотра автобус, мистер. Через два часа мы будем в Нью-Йорке. Там вы сможете купить все, что вам угодно.
«Ты ошибаешься, приятель», — подумал Кэллахен.
Он добавил к двадцати долларам еще десять:
— Так принесите же мне бутылку. Сдачу оставьте себе.
Шофер завороженно смотрел на деньги. Наконец он улыбнулся:
— Что ж, мистер, как вам угодно. Только не сделайте ничего с автобусом.
Кэллахен послушно кивнул. Водитель повернулся и вышел.
«Выпить… — думал Кэллахен, — немедленно выпить…
Скорее, водитель!»
Он выглянул в окно. На мостовой неподвижно сидел подросток. Кэллахен не сводил с него глаз, но даже когда автобус тронулся, тот не пошевельнулся.
Мерс проснулся от голоса Марка, прямо в ухо сказавшего ему:
— Утро!
Бен сонно заморгал, не сразу вспомнив, где находится, и выглянул в окно. Моросил редкий осенний дождик. Деревья наполовину потеряли листву. Мостовая, казалось, была по колено залита водой.