Ифигения в Тавриде

Гете Иоганн Вольфганг

Пилад

Зачем не видишь в нем убийцу брата?

Ифигения

Но от него я видела добро!

Пилад

Здесь нет вины: так требует нужда.

Ифигения

Ужель вину оправдывают нужды?

Пилад

В глазах людских и в божеских глазах.

Ифигения

Но собственное сердце не спокойно.

Пилад

Кто слишком строг, тот втайне горд душой.

Ифигения

Я

не сужу, но чувство не молчит.

Пилад

Отбрось печаль. Ни в чем ты не виновна!

Ифигения

Кто не запятнан, только тот счастлив.

Пилад

Такой себя ты сохранила в храме; Но жизнь нас учит быть не слишком строгим К себе и к людям, — научись тому ж. Так непонятно род людской сложился, Так страшно он запутался в сетях, Что и с собой, не только что с другими, Быть чистым не удастся никому. Судить себя? На это нас не станет! Но видеть путь и им идти упорно — Долг человека первый и прямой! Мы редко ценим прошлые деянья, А что вершим, и вовсе никогда.

Ифигения

Меня почти склонил ты речью этой.

Пилад

Склонил? Но здесь и выбор невозможен. Один лишь путь ведет к спасенью брата, Тебя и друга. Что тут выбирать!

Ифигения

Как мне не содрогаться? Ты и сам Обиды не нанес бы с легким сердцем Тому, кто был к тебе так милосерден.

Пилад

Когда погибнем мы, тебя упрек Стократ тягчайший будет осаждать! Знать, горьких ты не ведала потерь, Когда не хочешь, от беды спасаясь, И слово кривды ты произнести.

Ифигения

Зачем я не мужчиной родилась! Не в силах я, избрав благую цель, Замкнуть свой слух для голосовиных.

Пилад

Сомнение оставь! Железный перст Необходимости владычит здесь, Ее ж закону грозному и боги Покорствуют. В безмолвии царит Сестра судьбы, не ведая советов. Что взвалит на тебя, то и неси! Покорствуй ей одной! А остальное Ты знаешь все. Я возвращусь принять Из рук твоих благой залог спасенья.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Ифигения

^(одна)

Я подчинюсь ему: грозит беда Возлюбленному брату. Но — увы! — Все больше я своей судьбы пугаюсь. Так мне не уберечь надежды, тайно Взлелеянной в священной тишине? Не снять с себя проклятья? Иль никак Дом Тантала для жизни не воскреснет Благословенной? Исчезает все: И страсти отмирают, и величье Идет на убыль. А проклятье — нет? Так я напрасно здесь, в святом затворе, В разлуке с кровом отчего дворца, Надеялась очистить дом Атридов От древней скверны чистыми руками? Едва в моих объятьях брат любимый Был от недуга дивно исцелен, Едва приплыл корабль многожеланный Меня нести к родимым берегам, Как вот уже Нужда глухая хочет Железною рукой вину двойную Взвалить на сердце, требуя похитить Святое изваянье, мне страной Доверенное, и солгать тому, Кто дал приют изгнаннице злосчастной. О, только б не взошла в груди моей Воскреснувшая ненависть титанов, Былых богов, низвергнутых с небес, К вам, олимпийцы! Не когтила б сердце Без устали! Спасите же меня И образ ваш в груди многострадальной! В моих ушах звучит старинный лад, Казалось бы, забытый так давно. То песня парок, что они пропели Над Танталом, поверженным во прах. Они титану сострадали: гневен Был голос их, ужасен песни звук. Ее кормилица певала в детстве Мне и сестре — припомнилась она: «Пусть люди боятся Всесильных богов. Владычить над миром Они не устанут И вечной десницей

Расправу творят. Вдвойне да боится Обласканный ими! На скалах и тучах К столу золотому Придвинуты ложа. Чуть спор разгорится, И гостя низринут С позором и срамом В ночные стремнины; И там он томится В напрасных надеждах На суд справедливый. А боги пируют, Не ведая горя, За трапезой вечной. Беспечно шагают По горным вершинам; Из мрачных обрывов Доходит зловонье Погибших титанов, Как запахи дыма От жертвы кровавой. Отводят владыки Свой взор милосердный От целого рода, Не видят во внуках Любимые прежде, Молящие тихо О счастье черты». Так плакали парки; Их слушал страдалец, Низринутый в бездну, И думал, злосчастный, О детях, о внуках И тряс головой».

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Фоант. Аркад.

Аркад

В смущенье сознаюсь: все не решу, Куда направить розыски свои? Не сами ж пленники в предсмертный час Задумали побег? Иль жрица им Пособница? Разносится молва, Что где-то здесь, среди прибрежных скал, Скрывается неведомый корабль. Безумье узника и этот странный Обряд, затеянный для промедленья, К сугубой осторожности зовут.

Фоант

Пусть скажут жрице, чтобы шла ко мне! Вы ж, ратники, обшарьте берега От скал прибрежных до священной рощи. Святыню пощадите, но дозор Держите крепко. Изловите их, Где б ни скрывались! Понял? Так иди!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Фоант

^(один)

Ужасная в груди клокочет злоба — И на нее, кого я мнил святой, И на себя — ведь я ее толкнул На путь измены лишним снисхожденьем. Отлично привыкает человек К неволе и смиренью, коль его Лишают всей свободы. Попадись Она моим жестокосердным предкам И избеги священного ножа, Она б себя счастливицей считала! Избегнув смерти, славила б судьбу Свою и не чинилась бы пролить Чужую кровь на алтаре, считая Обычай — долгом! Милостью моей В ней поощрил я дерзкие мечты! Напрасно я стремился к браку с нею, Она своею жизнью хочет жить… Мне сердце лестью оплела она, А чуть что не по ней, уже идет На ложь и хитрость. Что ей моя милость? Привычная, положенная дань!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Ифигения. Фоант.

Ифигения

Ты звал меня? Что хочешь мне сказать?

Фоант

Ты жертву отложила? Почему?

Ифигения

Я все Аркаду точно разъяснила.

Фоант

Но я хочу услышать от тебя.

Ифигения

Богиня срок дает тебе подумать.

Фоант

Тебе он, видно, нужен, этот срок?

Ифигения

О, если кровожадный приговор Твой неизменен, ты пришел напрасно. Жестокий властелин всегда найдет Усердных слуг, за милость и за мзду С ним разделить проклятие готовых. Ведь государя не пятнает грех, И смерть в его устах — как темень тучи. Уже спешат приспешники огонь Несчастному на голову обрушить, А властелин проносится по небу Под грохот грома, недоступный бог.