Игорь Святославич
Шрифт:
Жители Стародуба призвали к себе Олега. Однако когда тот явился с дружиной, в городе уже был присланный Ярославом Всеволодовичем гарнизон. Олег в ярости захватил полон в окрестностях города и вернулся в Новгород-Северский. Святослав велел брату выступить вместе с половцами на северские земли, но в 15 верстах от города рать повернула восвояси — возможно, это была просто демонстрация силы и союза со степняками. Олег же, вернувшись в город, разболелся, «так что и на коня не мог сесть». Узнав о состоянии зятя, Ростислав не стал начинать ради него войну, а предложил замириться со Святославом. Никто по-прежнему не хотел большой усобицы, и стороны быстро пришли к согласию. Черниговский князь отдал Олегу для него и
Жена Олега Агафья была в то время беременна. Вскоре после заключения договора у князя, наконец, родился сын. Он был назван в честь деда Святославом, а в крещении Борисом {176} . Вскоре, однако, в княжеской семье возникла коллизия, в которой нам мало что понятно: Олег при живой супруге взял к себе некую «Андреевну», которая, впрочем, умерла через несколько месяцев {177} . Только о последнем и упоминает летопись, создавая головоломку для исследователей генеалогии. Скорее всего, речь идет о вщижской княгине, дочери Андрея Боголюбского и молодой вдове Святослава Владимировича. Можно догадываться, что после рождения сына в княжеской чете возник разлад и князь сошелся с перебравшейся к нему вдовой родича. В перспективе он мог к тому же надеяться на союз с ее могущественным отцом — но ничто не сбылось… В конце того же года Олег, как любящий супруг, принимал у себя тестя. Впрочем, детей у них больше не было.
Половцы, притихшие за мирные годы, вновь стали пробовать на прочность границы и торговые пути Руси. В том же году великий князь посылал войска отогнать их от порогов. И Олегу Святославичу, только что похоронившему «Андреевну», пришлось отражать нападение хана Боняка на рубежи своего княжества. Половцы были разбиты и отброшены {178} .
Игорю Святославичу уже исполнилось пятнадцать. В летописи он упоминается разве что косвенно — через ссылки Олега на интересы младших братьев. Получил ли он от брата в непосредственное управление хотя бы один из четырех переданных Святославом городов, неизвестно. Все-таки до зрелости Игорю было еще далеко. Олег мог сделать полученные города просто источником «прокорма» для младших братьев, не допуская их к управлению. Что Игорю теперь насущно требовалось, так это реальный боевой опыт. И можно не сомневаться, что в том году он его получил. Вряд ли он ходил в дружине брата к Стародубу — никакой нужды в том не было, но в битве с половцами юный князь участвовать мог. В таком случае это было первое сражение будущего героя «Слова». Но в летописи об этом ничего не сказано, и нам остается лишь строить догадки.
В конце 1166 года великий князь Ростислав отправился в Новгород Великий, чтобы разобраться во взаимоотношениях тамошних бояр с княжившим у них его сыном. По дороге он, не завернув в Чернигов, прибыл в Чичерск, где встретился с зятем Олегом и дочерью Агафьей. Олег призвал тестя на обед и богато одарил его, с «радостью» отпраздновав встречу. На следующий день Ростислав призвал чету к себе и отдарился еще более щедро, после чего направился дальше, в Смоленск, откуда выехал в Новгород {179} . Возможно, эта торжественная встреча демонстрировала урегулирование семейного конфликта, о котором в летописи остался лишь невнятный намек, но о котором тем не менее знали в Киеве.
Проводив тестя, Олег возобновил войну с половцами. Теперь к нему присоединились Всеволодовичи, чьим владениям осмелевшие степняки также угрожали. Морозной зимой 1166/67 года Олег Святославич и Ярослав Всеволодович одновременно выступили в степь — разорять теперь уже самих половцев, загнанных непогодой в свои кочевья.
Все эти первые годы после отцовой смерти юный Игорь, как мы видим, оставался в тени старшего брата. На страницах летописей мы его имя не встречаем, по крайней мере в качестве действующего лица. Однако уже близились события, роковые для всей Руси, которые впервые вывели его, хотя бы в числе остальных, на историческую сцену. Распря за черниговские уделы показала, что Рюриковичи успели отдохнуть и набраться сил, а миролюбия у них не прибавилось. А 21 марта 1167 года, возвращаясь с севера в Киев, умер великий князь Ростислав Мстиславич, которому удалось на короткое время утишить Русь. Над Киевом стали собираться тучи новой большой усобицы.
Глава седьмая.
ПАДЕНИЕ КИЕВА
История государств состоит не только из побед и достижений. Нередко крутые исторические повороты низвергают в бездну некогда могущественные державы. В итоге всякому величию приходит конец. И в то же время поражение одной стороны оказывается великим свершением для другой. Это в равной степени может касаться как внешних войн, так и внутренних раздоров. Вследствие иных из них народы вполне могут обрести новый, не менее величественный ход своей истории.
Среди многочисленных междоусобиц, постигших распадавшуюся Русь на протяжении XII столетия, в этом смысле выделяется одна — война союза удельных князей против Киева в 1169 году. С какого бы расстояния ни смотреть на падение древней столицы Руси под ударами соплеменников, оно останется трагедией и катастрофой. Но при всём том окончательный распад Древнерусского государства послужил дальнейшему расцвету отдельных входивших в него земель, среди прочих — Владимиро-Суздальской, будущей колыбели Великороссии.
Символично, что именно в этих событиях, потрясших до основания дотоле всё еще привычные основы русской политической жизни, впервые упоминается Игорь Святославич как князь и предводитель, один из рядовых вождей коалиции, обрушившей прежнюю Киевскую Русь в небытие. Едва заметный тогда и малозаметный долгие годы после, он ускользает от взора биографа, растворяясь в окружающей его истории. Но для исследователя эпохи его судьба вполне может стать путеводной нитью. Игорь, почти безликий в источниках, кроме «Слова», как будто избран через великолепную поэму стать воплощением того сонма князей, который своими крамолами подготавливал и усугублял совершившееся…
После смерти Ростислава киевская знать и Мономашичи приняли решение вручить престол Мстиславу Изяславичу Волынскому. Брат покойного князя Владимир, последний из сыновей Мстислава Великого, вынужден был согласиться с общим мнением, надеясь править совместно с племянником. Не вышло — Мстислав, поддерживаемый могущественным галицким соседом Ярославом Осмомыслом, сразу взял всю власть в свои руки. Киевские бояре, хорошо относившиеся к «Мстиславову племени», приняли Мстислава Изяславича с охотой. Правда, среди разросшегося семейства Мстиславичей сразу возникли несогласия. Владимир Мстиславич поднял мятеж. Но новому князю удалось подавить междоусобицу в зародыше и примирить сородичей. Владимир и его двоюродный брат, зять Святослава Ольговича Владимир Андреевич, были вынуждены бежать из Киевского княжества. Последний, впрочем, вскоре вернулся и получил обратно свой Дорогобуж.