Игорь Святославич
Шрифт:
Придуманное Святославом обоснование своего права на Киев действительно было новацией — одновременно изящной и наглой — в русской политике. Действительно, Ярослав и Святослав были внуками одного деда — Мстислава Великого, великого князя Киевского, в одном колене, только Святослав — по женской линии. Неписаное право гласило, что княжеский стол занимается «по отчине и дедине». Никому, по крайней мере применительно к Киеву, дотоле в голову не приходило, что «дедина» может считаться и по матери. Святославу могла подсказать идею его жена, княжна из полоцкого рода. Всеславичи еще в начале XII века предпочитали выводить свой род от древнего Рогволода, отца Рогнеды, которую с боем взял в жены будущий киевский князь Владимир и от старшего сына которой, Изяслава, пошли полоцкие князья. Но все-таки это было далеко не одно и то же. Замечание насчет «угров и ляхов» добавляло ответу язвительности — и с Венгрией, и с Польшей волынских
Святослав больше не длил переговоры, а послал за помощью к братьям Ярославу Всеволодовичу и Святославичам, сам же, собрав войска, спешно пошел к Киеву. Новый великий князь, уже распустивший большую часть армии и не успевший связаться с родней, перепугался и немедленно бежал в Луцк. Святослав, не встретив сопротивления, «въехал» в Киев и сел «на столе деда своего и отца своего», разумеется, не как узурпатор вроде отца или двоюродного брата Изяслава Давыдовича, а как законный князь.
Впрочем, в первый раз ни дерзость, ни правовые манипуляции не помогли Святославу закрепиться в Киеве — его княжение продлилось всего 12 дней. За это время он захватил «бесчисленное» имущество бежавшего Ярослава и вместе с его женой и младшим сыном отослал в Чернигов. После этого пришлось отправиться туда и самому — Ольговичи успели рассориться. Святослав не предупредил их, что собирается захватить Киев в одиночку; когда же родня узнала о случившемся, началась свара. Олег Святославич с братьями попытался явочным порядком, как было в ходу у потомков «Гориславича», завладеть черниговским княжением, которое теперь, он был уверен, принадлежало ему по праву. Святослав оставил Киев и отправился в Чернигов, не желая уступать его Олегу и понимая, что на помощь Святославичей в удержании Киева теперь рассчитывать нечего.
Ярослав Изяславич, узнав о разорении Киева, пленении семьи и уходе Святослава, немедленно «в гневе» вернулся в оставшуюся без князя столицу и выместил зло на киевлянах, не оказавших сопротивления захватчику: «Навели вы на меня Святослава. Теперь думайте, чем выкупить княгиню и дитя». Изяславич взял заложников и обобрал всех горожан, не пощадив ни духовенства, ни даже западноевропейских купцов.
Святослав, в свою очередь, был заинтересован в скорейшем мире с Киевом. Конфликт с Олегом Святославичем, оставшимся без Чернигова, перерос в настоящую войну. Олег опустошил некоторые черниговские волости. Святослав столь же поспешно, как начал распрю, замирился с Ярославом, после чего выступил против Олега. Теперь уже на Северской земле снова заполыхал пожар междоусобной брани. Святослав «пожег волость, много зла сотворил и возвратился в Чернигов» {224} .
Судьба киевского стола между тем оставалась неопределенной. Ростиславичи, поняв, что Ярослав Изяславич непопулярен в Киеве и удержать его для «Мстиславова племени» не сможет, стали просить Андрея Боголюбского снова посадить в Киеве Романа, старшего среди них. Андрей колебался, ожидая возвращения с юга своих братьев и племянников. И Михалко с Всеволодом, и племянники Мстислав и Ярополк Ростиславичи после неудачи под Вышгородом обретались в Чернигове, при дворе Святослава Всеволодовича. Не исключено, что они участвовали в захвате Киева. Андрей, вероятно, предпочел бы видеть в Киеве своего союзника Святослава, а не недавних врагов, хотя Роман и демонстрировал лояльность. Однако он так и не успел прийти к какому-либо решению, поскольку 29 июля 1174 года был убит в Боголюбове боярами-заговорщиками {225} .
Его смерть сразу же изменила политическую ситуацию на Руси. Наиболее сильный и влиятельный княжеский дом рухнул, погрязнув в междоусобице. На совете во Владимире бояре всех главных городов северо-востока Руси решили послать за внуками Юрия Долгорукого Мстиславом и Ярополком, приходившимися шуринами сильному соседу — Глебу Рязанскому. Такому решению посодействовали находившиеся тогда во Владимире рязанские послы. Мстислава и Ярополка нашли в Чернигове, у Святослава. Здесь же — неприятная неожиданность — обретались в тот момент и законные наследники-Юрьевичи Михалко и Всеволод. Но послы, понукаемые рязанцами, не стесняясь Михалка, заявили младшим князьям: «Ваш отец добр был, когда жил у нас. Езжайте к нам княжить. А других не хотим».
Смущенные Мстислав и Ярополк Ростиславичи только и сказали: «Помоги Бог дружине — не забывают любви отца нашего», — а затем сочли за лучшее обратиться к Михалку: «Либо лихо, либо добро — всем нам. Пойдем все четверо». Договорились, что вперед поедут старшие — Ярополк и Михалко. Ярополк присягнул дяде перед черниговским епископом. Но воля бояр, только что покончивших с князем, оказалась сильнее клятвы. По прибытии на север под их давлением
У черниговского князя в конце 1174 года было немало своих проблем, принесены они были Святославичами. Олег и Игорь не смирились с прошлогодним поражением. Больше не надеясь победить двоюродного брата без посторонней помощи, Олег обратился к шуринам. Ростиславичи, вытребовав себе в помощники киевского Ярослава, вторглись в земли Черниговского княжества, выжгли Лутаву и Моровийск. После этого они вступили в переговоры со Святославом, целовали ему крест и вернулись за Днепр. Тем временем Олег вместе с Игорем и Всеволодом пошел на давно приглянувшийся ему Стародуб. Взять город Святославичам не удалось, но они разорили все окрестные села и со стадами угнанного скота направились к себе в Новгород-Северский. Святослав, договорившийся к тому времени с Ростиславичами, двинул вдогонку свои дружины. К нему присоединился владевший Стародубом брат Ярослав. Уже не в первый раз черниговские войска подступили к Новгороду-Северскому. Олег решил показать удаль и вышел из города с полком. Но удали оказалось мало — если не у самого князя, то у его воинов — после первых стрел противника они обратились в бегство. Олег успел вбежать в город, но многих его дружинников перебили или взяли в плен. Черниговцы пошли на штурм и сожгли острог, однако до ночи взять город не сумели. Утром Святославичи запросили мира. Святослав, на плечах которого вдобавок к киевским теперь лежали еще и суздальские заботы, согласился, возобновил договор с родичами и увел войска {227} .
Во время этой войны Ярославна была беременна вторым ребенком. Вскоре после ухода вражеского войска от Новгорода-Северского она родила сына. Ему дали родовое имя, на этот раз «отцовское» — Олег. В крещении мальчика нарекли Павлом, явно в «пару» к его старшему брату Владимиру-Петру {228} .
После замирения с Черниговом Ростиславичи, наконец, решили судьбу киевского стола по-своему. Андрей уже помешать не мог, Святослав, кажется, пока оставил свои притязания. Из Смоленска под предлогом помощи братьям пришел Роман с дружиной. «Привели брата своего Романа, даете ему Киев», — догадался Ярослав Изяславич и счел за благо выехать в свой Луцк. Ростиславичи вроде бы даже пытались вернуть его с дороги — но, надо думать, не слишком настаивали. Роман снова «сел в Киеве на столе деда и отца своего» {229} ; после казуса Святослава и всей недавней великокняжеской чехарды эта дежурная летописная фраза звучит уже почти издевательски.
Святослав между тем занялся суздальскими делами. Вряд ли он действительно так уж жаждал восхождения Михалка с Всеволодом на княжеские престолы Суздальщины. Не нужно было ему и падение пусть и алчного, но всё же свойственника и союзника Глеба Рязанского. Скорее Святослав рассчитывал попеременно ослаблять обе стороны, чтобы обезопасить себя с севера в пору решающей схватки за Киев. Удача пока была на его стороне.
В 1175 году владимирцы и переславцы, уставшие от насилий, чинимых приведенными с юга чиновниками и дружинниками Мстислава и Ярополка, а также стакнувшимися с ними рязанцами, вновь, теперь уже без суздальцев и ростовчан, отправили послов в Чернигов — звать Михалка и Всеволода. Послы передали Михалку решение сограждан: «Ты старший в своей братии. Иди во Владимир. Если же замыслят что из-за тебя против нас ростовцы и суздальцы, то будет у нас с ними, как Бог даст и святая Богородица». Михалко и Всеволод Юрьевичи направились на север. Святослав на этот раз даже придал им черниговский отряд во главе со своим вторым сыном Владимиром. За пять верст до Владимира Мстислав попытался остановить дядьев, но был разгромлен. Владимир Святославич командовал передовым полком, который первым обрушился на дружину Мстислава, повергнув ее в панику.
15 июня 1175 года Михалко вступил во Владимир и вскоре был признан князем по всей земле.
Жены Михалка и Всеволода оставались у Святослава в Чернигове. Узнав от вернувшегося с заслуженными дарами сына о победе Юрьевичей, черниговский князь отправил женщин во Владимир в сопровождении старшего сына Олега, княжившего в Лопасне, на самой границе с Владимиро-Суздальской землей. Проводив княгинь до Москвы, Олег вернулся в свой удел, а оттуда послал отряд занять Свирильск — спорный город, в тот момент находившийся под властью Глеба Рязанского. Глеб выслал против дерзкого свойственника его шурина, одного из муромских Юрьевичей. В битве под Свирильском Олег разгромил его, утвердив новую чернигово-рязанскую границу {230} .