Игорь Святославич
Шрифт:
Игорь и Всеволод тем временем совещались в Новгороде-Северском. В брате, пылком и отважном воителе, Игорь нашел единомышленника — он тоже был раздосадован на то, что в прошлом году (да разве только в прошлом?) Святослав со своими союзниками прославился больше. «Или мы не князи? — задались вопросом Святославичи. — Пойдем так же сами по себе, хвалы добудем». Послали гонцов к Ярославу Черниговскому. Тот вновь не явился сам, но прислал служивших ему кочевников — «черниговских ковуев» — под водительством своего боярина Ольстина Олексича. Игорь призвал Святослава Рыльского и своего старшего сына Владимира, которому как раз перед этим выделил Путивль, взял с собой и второго сына, одиннадцатилетнего Олега. Как мы помним, Святослава и Романа Игорь брал в краткосрочный набег в еще более нежном возрасте. Олега же он, видимо, считал уже вполне взрослым, заслужившим участие в большом дальнем походе [15] . При описании злосчастного похода стоит иметь в виду возраст и опыт его участников. Старшие из них были взрослы, храбры и закалены в боях, но имели недостаточно опыта для войны с кочевниками в глубине степи, а главное — недостаточно умудренной осторожности. Самым старшим был 34-летний Игорь, Всеволод был моложе года на два-три; но воевали они до того только на Руси или у самых ее границ. С крупными силами кочевников оба имели дело
15
Список князей приводят Ипатьевская (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 637—638) и Радзивиловская (Там же. Т. 38. С. 151) летописи. В первом случае говорится только о четырех владетельных князьях, но во втором отмечается, что Игорь взял в поход двух сыновей. «Слово» тоже говорит вначале о четырех князьях, но затем, оплакивая пленников, заменяет Владимира его братом Олегом.
Игорь решил направиться к Донцу. В науке высказывались мнения, что князь рассчитывал воевать только с соперниками Кончака — прежде всего с сильнейшим после него ханом здешних половцев Гзой Бурновичем. Но вряд ли это так. Князь теперь уже рассчитывал не просто совершить грабительский набег, как в прошлом году, но одержать победу, сопоставимую с разгромом Кобяка. А такая победа могла быть только над «сватом» Кончаком, ускользнувшим в марте от Святослава. Старая, скрепленная кровью и невзгодами дружба и матримониальные планы отступали перед честолюбием. Впрочем, и честолюбие неразрывно сплеталось с внезапно и запоздало пробудившимся в Ольговичах стремлением защитить Русскую землю от «поганых». Это переплетение, ясное дружинному поэту, вполне видно уже в первых строках «Слова»:
Начнем же, братия, повесть сию От старого Владимира До нынешнего Игоря, Что испытал ум крепостью своей И заострил сердце свое мужеством, Исполнился ратного духа, Навел полки свои храбрые На землю Половецкую За землю Русскую.Игорь с родичами и черниговской подмогой выступил из Новгорода-Северского 23 апреля. Ехали не спеша — «были ведь у них кони очень тучны», замечает летописец; в пути присоединялись северские бояре со своими отрядами. Ждали подхода Всеволода, который сначала направился из Трубчевска в Курск, а оттуда должен был привести все свои силы на соединение с братом. К Донцу вышли вечером 1 мая. Было солнечное затмение. Игорь, увидев, что «солнце стало как месяц», обратился к боярам: «Видите ли? Что это за знамение?» Бояре «поникли головами»: «Княже, это знамение не на добро». «Братья и дружина, — ответил Игорь, — тайны Божией никто не ведает, а знамению творец — Бог, как и всему миру своему. Нам же что сотворит Бог, на добро ли, на наше ли зло, то мы увидим». С тем он и отдал приказ переправляться через Донец {255} .
Тогда Игорь воззрел на светлое солнце И увидел, что тьмой все его вой прикрыты. И прорек Игорь дружине своей: «Братия и дружина! Лучше бы нам побитыми быть, Нежели полоненными быть. Так сядем, братия, на своих борзых коней Да воззрим на синий Дон». Пало князю на ум хотение, И жажда ему знамение застила Отведать Дона Великого. «Хочу ведь, — рек он, — Копье преломить о конец поля Половецкого С вами, русичи, хочу главу свою положить Либо же испить шеломом Дона».Войска переправились через Донец и двинулись дальше на восток, к Осколу. Здесь остановились на два дня, чтобы дождаться Всеволода. Наконец он подошел с курянами и трубчевцами, и войско повернуло на юг. Шли к району нынешнего города Изюма, где в Донец впадала река Сальница [16] . {256}
О Боян, соловей старого времени! Вот бы ты сей поход возбренчал, Скача, соловей, по древу мысленному, Летая умом под облака, Свивая славы обапол [17] сего времени, Рыща тропой Трояна чрез поля на горы. Пел бы ты песнь Игорю, того [18] внуку: «Не буря сокола занесла Чрез поля широкие — Галочьи стаи летят к Дону Великому!» Так ли воспеть, о вещий Боян, Велесов внук: «Кони ржут за Сулою — Звенит слава в Киеве. Трубы трубят в Новеграде, Стоят стяги в Путивле». Игорь ждет мила брата Всеволода. И прорек ему Буй Тур Всеволод: «Один брат, один свет светлый — ты, Игорь! Оба мы с тобой Святославичи! Седлай, брате, своих борзых коней, А мои уж готовы, оседланы У Курска наперед. А куряне мои — кметы [19] сведущие, Под трубами повиты, В шеломах взлелеяны, С конца копья вскормлены. Пути им ведомы, Яруги им знаемы, Луки у них натянуты, Колчаны16
Местонахождение реки Сальницы, ныне пересохшей или утратившей это имя, — предмет споров. Расположение у Изюма надежно подкреплено последним упоминанием названия в источнике XVII века «Книга Большому Чертежу» (см.: Книга Большому Чертежу. М.; Л., 1950. С. 38). Неясно лишь, идет ли речь о ныне пересохшем правом (как следует из текста «Книги») или об одном из левых (восточных) притоков Донца.
17
Обапол — в обеих половинах, около, подле, вокруг, со всех сторон.
18
Из текста неясно, кто имеется в виду. Некоторые исследователи допускают, что в каком-то месте выше пропущено имя деда Игоря, Олега «Гориславича». Но оснований для такого умозаключения недостаточно, поскольку других следов лакуны в начале поэмы нет. Ранее упоминались Ярослав Мудрый, его брат Мстислав Тмутараканский и брат Олега Роман Святославич. В переносном смысле Игорь мог быть назван «внуком» Ярослава (на самом деле являлся его праправнуком) и Романа (будучи его внучатым племянником). Не исключено искажение оригинала при переписывании (например, «того» вместо «тех», то есть древних князей).
19
Кметы — здесь: дружинники, воины.
Половцы между тем узнали о вторжении русских: «Братья наши перебиты и отцы наши, а других в плен взяли, теперь же идут на нас!» Ханы приграничных орд, во владения которых вступила рать Игоря (возможно, главным из них был Гза), разослали призыв «по всей земле», а сами собрали войска «от мала до велика», отвели кочевья с женщинами и детьми за реку Сюурлий и встали между ними и рекой, прикрывая семьи и ожидая подхода союзников.
Князья, продвигаясь к Сальнице, выслали вперед сторожу, чтобы захватить «языка». Разведчики встретили княжескую рать у реки без всякой добычи. «Приехали, видели врагов, — доложили они. — Враги ваши в доспехах скачут. Или идите быстро, или возвращайтесь домой, потому что не наше время». Игорь обратился к родичам: «Если мы не бившись вернемся, то срам будет пуще смерти. Но как нам Бог даст!» Приняли решение ночью идти к Сюурлию без остановки [20] . {257}
20
Местоположение Сюурлия — еще большая загадка, чем местоположение Сальницы. Его искали от Орели, то есть днепровского левобережья, до низовий Донца и Дона — на том основании, что в «Слове» сказано, что половцы бежали от Игоря к Дону, и «у Дона» автором помещена Каяла. Судя по всем свидетельствам, русские двигались именно к Дону, а не к Днепру. Скорее всего, как и полагают большинство исследователей, Сюурлий надо искать в том же среднем течении Донца, где находились Оскол и Сальница — может быть, уже на южном берегу, оставляя за спиной переправу и господствующий над бродом с севера «шеломянь» — гору Крымец («Изюмский курган»).
И летописцы, и автор «Слова» говорят о том, что ночной марш происходил с четверга на пятницу, но дня не называют, что дополнительно запутывает географию похода в глубину незнаемого Дикого поля.
Всё же, видимо, рать Игоря шла дальше на юг, за Донец и вниз по нему, «к Дону», но продвинулась не очень далеко от впадения Оскола в Донец. «В обеднее время» достигли Сюурлия и на противоположном берегу увидели изготовившихся к бою половцев. Основные силы орды еще не подошли, но половецкие военачальники вынуждены были защищать свои юрты.
Игорь разделил войско на шесть полков. Впереди он поставил русских стрелков, отобрав их из всех княжеских отрядов. В передовой полк основного войска князь назначил своего юного сына Владимира. Рядом с ним к реке двигались особым полком кочевники-ковуи под водительством воеводы Ольстина. Главные силы шли следом. Срединный полк вел сам Игорь, полк правой руки — Всеволод Святославич, а полк левой руки — Святослав Ольгович. Перед боем Игорь воззвал к другим князьям: «Братия! Сего мы искали, так постараемся!»
Когда русские полки подошли к Сюурлию, половцы попытались атаковать. Их лучники выехали вперед, «пустили по стреле в русь» — и отступили. Степняки внезапно осознали, что им не хватит сил для битвы. Началась и быстро распространилась паника. Русские только вступили в воду — а уже и задние ряды половецкого войска бежали. Три передовых полка и Святослав Ольгович бросились в погоню, тогда как Игорь и Всеволод не позволили своим воинам нарушить строй и двигались вперед без спешки. Половцев гнали до их юрт и дальше, многих убили или захватили в плен. В кочевьях нашли не успевших бежать женщин и детей, а также немало добра. Ночью к Игорю и Всеволоду, хозяйничавшим в захваченных половецких станах, вернулись Святослав, Владимир и Ольстин со своим полоном.