Игорь Святославич
Шрифт:
— А мы и сами обогатимся, — подмигнул ему Данила. — А ну ломай сундук!
— Верно! — воскликнул Михей. — Мы ведь не в гости пришли.
Гридни, обнажив мечи, принялись взламывать сундук.
— Не теряй время попусту, Мерец, — с усмешкой бросил Михей. — Ежели эта пава князю не годится, то тебе от нее отказываться резону нет. Займись с нею покуда.
— Давай, Мерец, не теряйся! — подхватил Данила. — Мы тебе подсобим, как только с сундуком управимся. Втроем-то мы эту красотку от бесплодия излечим, видит
И оба загоготали.
Мерец с вожделением взглянул на купеческую дочь. Она задрожала под его взглядом и попятилась.
Кто-то из слуг попытался было вступиться за женщину, но два сверкающих меча заставили челядинцев отступить.
Молодица, лишенная одежд и прижатая к полу, продолжала сопротивляться. Забравшийся на нее Мерец, рассвирепев, принялся хлестать ее по щекам. Гридни, рывшиеся в сундуке, отпускали сальные остроты по поводу его бессилия.
Внезапно дверь распахнулась, и в светлицу влетели вооруженные люди.
Мерец, уже занесший руку для очередного удара, вдруг почувствовал сильный толчок в спину. В голове у него помутилось, рот наполнился теплой кровью, его кровью! Осознание этого привело соглядатая в ужас. С не меньшим ужасом взирала на него распростертая на полу купеческая дочь в ореоле разметавшихся по полу темных волос. Мерец, не в силах удержать потяжелевшую голову, стал валиться на нее. Изо рта у него красной струйкой полилась кровь прямо на белую женскую грудь и нежную шею с серебряным крестиком на бечевке.
Мерец так и умер с открытыми испуганными глазами, повалившись на ту, чье сходство с Изольдой в конечном счете довело его до греха и укоротило жизненный путь.
Двух Олеговых гридней умертвили так же быстро.
Когда тела троих убитых выволокли на двор, воевода Судислав, скорбно качая головой, произнес:
— Не простит нам этого князь черниговский.
Слова эти предназначались для сына, который гордо вскинул голову:
— Что же нам, следовало терпеть бесчинства этих выродков?
— Сами они преступили дозволенное Богом и людьми и кару понесли заслуженно, — сказал купец.
Его шумно поддержали находившиеся тут куряне.
Олег, когда к нему доставили тела его людей, сначала онемел от гнева. Потом приказал готовиться к штурму Курска.
Посланца Ярослава, желавшего вступить в переговоры с Олегом, воины Олеговы отогнали от черниговского стана стрелами.
Едва черниговцы двинулись на приступ, как дружина Ярослава ринулась на черниговский стан, смяв левое крыло Олегова войска.
Олег сам повел своих конников туда, где развевался Ярославов стяг.
Битва, разыгравшись у черниговских шатров, постепенно откатывалась к городскому валу.
Видя, что небольшую новгород-северскую дружину все больше теснят многочисленные черниговские полки, воевода Судислав приказал открыть ворота. Это спасло дружину Ярослава от полного разгрома.
Запертый
Черниговцы под прикрытием лучников два дня кряду засыпали землей и хворостом ров с южной стороны города и одновременно штурмовали Курск с северной стороны.
Наконец под Курском появились полки киевского князя, при виде которых Олег злобно выругался и повелел воеводам выстраивать войско в поле против Святослава.
Святослав через глашатая вызвал Олега на переговоры. Олег, понимая, что упрямством ничего не добьешься, решил не откладывать встречу и пришел в шатер к Святославу. Каково же было его удивление, когда он увидел там и своего брата Игоря.
Святослав, не давая Олегу опомниться, встретил его гневными словами:
— Сколь живу на белом свете, а такого не видывал, чтоб из-за беглой рабыни князь на князя войной вставал. Сколь чести безродной чужеземке! И сколь позора на стяги и мечи черниговские!
— Я в твои дела не встреваю, княже киевский, и ты в мои не лезь, — разгорячился Олег. — Ты господин, но и я господин тоже. Хочу— с погаными воюю, хочу — с братом Ярославом счеты свожу!
— Чем же прогневил тебя Ярослав? — спросил Святослав. — Неужто он позарился на твою фряженку?!
— Кто знает, может, и позарился, — сердито молвил Олег. — Не зря же его воевода людей моих убил, кои выследили сбежавшую Изольду в Курске. Я хотел всего-то: забрать Изольду и домой воротиться. Но воевода Судислав и рабыню мне не вернул, и людей моих, за нею отправленных, убил. А ведь у меня договоренность была с Ярославом. Так кто из нас бесчестнее: я или он?
— Я тебе отвечу, брат, после того, как выслушаю Ярослава, — сказал Святослав. — Ежели на нем вина, то понесет он наказанье.
— Пусть он мне Изольду вернет.
— Про Изольду тебе Игорь расскажет — за тем я и взял его с собой.
Сказав это, Святослав вышел из шатра.
Олег впился глазами в Игоря:
— Где Изольда? Говори!
Игорь печально вздохнул и опустил глаза:
— Нет ее больше, брат. Умерла она.
— Лжешь!
Игорь поднял на Олега укоризненные глаза, затем вынул что-то из походной сумы и протянул Олегу.
Олег схватил свернутый в несколько раз фиолетовый кусок ткани, развернул его. Это была часть женского платья. Платье Изольды!
— Откуда?.. Где взял? — Олег заметил на платье темные засохшие пятна. — А это что? Чья это кровь?
— Это кровь Изольды, — тихо ответил Игорь.
— Что с ней случилось? Где ты ее встретил? Отвечай же!
— Помнишь, ты посылал нас со Всеволодом в поход на половцев? Ты знаешь, мы настигли поганых у города Коснятина и порубили их. Среди русских пленных в половецком стане я неожиданно встретил Вышеслава… Он-то и поведал мне о печальной участи Изольды.