Игра агента X
Шрифт:
— Господа, — сказал он. — Я очень рад, что вы все-таки добрались сюда. Я уже начал волноваться.
Это был Форстер. Он стоял и улыбался, держась очень прямо, но непринужденно. Двери за нами закрылись.
Глава 23
Живая картина: три медведя встречаются с человеком-волком. Да, это был момент, воспоминание о котором можно долго смаковать, если, конечно, вам нравится вкус пепла во рту. Больнее всего было вспоминать, как я изо всех сил старался доставить сюда всю нашу компанию. У меня даже мысли не было лететь куда-то в другое место. Даже в голову не приходило, что наша
Вот как они, значит, играют в эту игру, подумал я; от жалости к самому себе на глаза навернулись слезы. Бежишь, ускользаешь, выдумываешь и в результате достигаешь желанного убежища, и что же оказывается — что оно превратилось в оплот противника и что на самом деле ты проиграл.
Но, конечно же, я забыл — в этой игре нет правил.
Между тем, пока двое охранников держали нос под прицелом, третий тщательно обыскал нас. Когда формальности были закончены, Форстер пригласил нас в комнату. Мы вошли как зомби, сели на стулья, которые он нам указал, и даже не отказались от выпивки и сигарет. Люди Форстера исчезли за кулисами, а сам он вышел вперед, в розовый свет прожекторов. Мы сидели и смотрели на него; нам придется выслушать то, что он собирается нам сказать, а после этого мы позволим ему пристрелить нас. Моральный дух нашего трио в этот момент был не очень-то высок.
— Во-первых, — сказал Форстер, — позвольте мне ответить на вопрос, который вы, наверное, себе задаете: что я здесь делаю вместо того, чтобы ползать по болотам Венето?
Мы молчали. Форстер сказал:
— Я сам отвечу на свой вопрос. Гвеши, ваши планы вовсе не являлись для меня тайной, как вы себе это представляли. Мне стало известно, что вы наводите осторожные справки о катере, самолете и использовании охотничьего домика в Сан Стефано. Я оставил большинство своих людей в Венеции с заданием захватить вас в плен или, по возможности, убить, но если не получится, то они должны были продолжать преследование. Мне не нужно было лично следить за такой простой операцией. Я приехал в Сан Стефано, чтобы дождаться вас; я был уверен, что ваше упрямство одержит верх над интеллектом. Естественно, сначала мне нужно было убрать отсюда ваших коллег. Это было не очень сложно. Я послал им срочное сообщение от имени Гвеши, поменяв место встречи. Полковник Бейкер и его помощники в настоящий момент находятся на Вилле Сантини, примерно в 18 милях отсюда.
Форстер ждал нашей реакции, но её не последовало. Наше оцепенение вызвало у него явное раздражение.
— Я думал, что беседа с вами доставит мне удовольствие, однако, похоже, это совсем скучное занятие. Я полагаю, нам нет нужды терять драгоценное время.
Не торопясь, он вынул из кармана пиджака тяжелый автоматический пистолет системы «браунинг». И как раз в этот самый момент я пришел к выводу, что не хочу умирать. Нет, серьезно. Я хотел жить — если возможно, ещё лет тридцать или сорок, или хотя бы ещё тридцать-сорок минут, если это все, на что я мог рассчитывать. Я ужасно хотел жить, выйти из того блаженного оцепенения, в котором находился, чтобы вернуться к жизни: пусть к поражению или боли, но к жизни… Для того, чтобы жить, я был готов ползти на четвереньках и умолять, врать и красть, стать коммунистом или федералистом, арийцем или православным, ацтеком или испанцем или кем угодно, в зависимости от ситуации.
Я даже был готов стать Агентом Х — и как ни странно, это было самым
— И что теперь? — спросил я у Форстера.
— Сейчас я вас застрелю, — рассмеялся он.
— В затылок?
— Возможно. Вы боитесь, мистер Най?
— Конечно. Но в большей степени разочарован.
— Это вполне понятно. В вашем положении.
— Вы не понимаете, — пояснил я. — В гораздо большей степени я разочарован в вас.
— О чем вы говорите? — удивился Форстер.
— О вашей трусости, — ответил Агент Х.
Я почувствовал, как его люди чуть-чуть подались вперед. Форстер поднял свой пистолет и взвел курок.
— За такие слова, — пообещал он, — я пущу вам пулю между глаз.
— Это не имеет значения, — сказал я ему. — Ваша пуля не изменит того неоспоримого факта, что даже мертвым я буду лучше, чем вы живой.
Форстер помолчал какое-то мгновение, потом сказал:
— Мистер Най, вы пытаетесь спровоцировать меня на какие-то действия, которые дадут вам возможность сражаться. Вы это делаете довольно неуклюже, впрочем, ваши намерения вполне объяснимы. Это бесполезное занятие. Наше время личного соперничества позади. Я должен выполнить определенную работу и обязан сделать это как можно лучше.
Мой окаменевший рот растянулся в усмешке.
— Как и следовало ожидать, вы пытаетесь спрятаться за своей работой, Форстер. Вам повезло, что у вас есть этот пистолет, иначе я бы вас разделал под орех.
Мои хвастливые слова явно задели его, но не потому, что в них была правда, а как раз наоборот. Он знал, что может легко справиться со мной, и его раздражало, что обстоятельства не позволяют ему доказать это.
— Надо отдать должное вашей тактике, мистер Най. С другой стороны, что ещё вы можете сказать при нынешних обстоятельствах?
Все верно. Но Форстер сейчас произносил эти слова для своих людей. Он пытался убедить их в своей правоте. Ему следовало застрелить меня три минуты назад и оставить объяснения на потом.
— Ваше поведение можно было бы оправдать, — продолжал я свою партию, если бы вы были какой-то мелкой сошкой. В этом случае вы даже не помышляли бы о том, чтобы вступить со мной в единоборство. Это было бы слишком нелепо. Хотя раньше я полагал, что вы человек такого же калибра, что и я.
Сделав паузу, я театральным жестом закурил сигарету.
— У нас с вами примерно одинаковая карьера. Но только с небольшой разницей. Я приобрел хоть и небольшую, но устойчивую славу бойца — вы же приобрели репутацию весьма компетентного бюрократа.
Форстер от ярости слова не мог вымолвить. Разумеется, то, что я говорил, было чертовски несправедливо, но я всегда считал, что самое несправедливое — это умирать.
— Конечно, у вас много хороших качеств, — сказал я ему. — Вы человек не без искры божьей, жесткий и достаточно умный. Но, к сожалению, сражаться один на один вы не умеете.
— Хватит разговаривать, — отрезал Форстер.
— Мне очень жаль, что я вынужден вам это говорить. Согласитесь, лучше услышать это от меня, чем от ваших собственных подчиненных.
— Ну, все, хватит, — завопил он, поднимая пистолет.
— Полагаю, что вам надо немедленно меня убрать, — быстро проговорил я, — а то я ещё всякого могу вам наговорить.
— Да ты полный псих! — закричал Форстер. — Ты что, действительно уверовал в свою репутацию?
Я приказал себе откинуться на спинку стула и скрестил на груди руки. Усилием воли заставил себя презрительно улыбнуться: