Игра души
Шрифт:
Наконец Джиму надоело ждать, и он решил написать еще раз:
«Вам что-то известно об Эллисон Эрнандес? Вы это хотите сказать?»
Он получил ответ:
«Скоро вы все узнаете».
Джим был сбит с толку.
«Что вы имеете в виду?»
Но ему не ответили. Целый час Джим Шмоер ждал хоть какой-нибудь реакции. Профессор снова и снова взволнованно поднимался со стула и садился обратно. Он уже попрощался с идеей записать подкаст и опубликовал твит в группе, что в этот вечер не сможет выйти на связь. В ответ на него высыпалась дюжина гневных посланий. Он вернулся на страницу профиля, чтобы перечитать первое сообщение, и вдруг заметил то, на что сначала не обратил никакого внимания: у @Godblessthetruth не было подписчиков, он опубликовал
Глава 11
Нет ни одного старого пазла, у которого бы все детали были на месте.
Был час ночи, когда Бен Миллер вошел в офис ФБР в Нью-Йорке. Он не поздоровался ни с одним из десятка агентов, которые до сих пор сидели за своими столами, заваленными папками, бумагами, чашками кофе и безысходностью. Даже в поздний час работа здесь не останавливалась, хотя ритм заметно замедлялся: движения становились медленнее, голоса тише, промежутки тишины между телефонными звонками длиннее. В это время в офисе стояла удручающая атмосфера: на лицах агентов отражались напряжение и грусть – два состояния, которые они зачастую переживали в одно и то же время. Те, кто в такой час находился на работе, только что получил либо новость о пропаже, либо об обнаружении человека, но ни первая, ни вторая новость не означала ничего хорошего. Дела, которые разрешались сами по себе без происшествий (если, например, ребенка находили в гостях у друга после того, как он ушел из дома без спроса, или повздорившие с родителями подростки возвращались домой), обычно заканчивались звонком заявителей по телефону. Дело закрывалось без лишних фанфар, под вздох облегчения счастливых родителей и «Большое спасибо, что сообщили».
Но случаи, которые требовали закрытия дела с описанием всех подробностей и заверения подписью следователя, – это случаи с трагическим финалом. Эллисон принадлежала к ним. Через четыре стола от рабочего места Бена зазвонил телефон. По выражению лица агента Уортона, который беспомощно смотрел на аппарат, Миллер понял, что звонят по делу, которого ожидала та же участь. Если б кто-то прожил в этом офисе год без связи с внешним миром, он начал бы думать, что жизнь заключается только в том, чтобы родиться, вырасти, полюбить и исчезнуть, если кому-то вообще посчастливится выполнить первые три этапа прежде, чем наступит последний.
Какое-то время Миллер печатал рапорт об обнаружении Эллисон Эрнандес, а затем собрал документы в архив для передачи дела в отдел убийств полиции Нью-Йорка. С того момента, как тело найдено, дело больше не находилось в ведении подразделения ФБР, которое занималось розыском пропавших детей. Требовалось как можно скорее, в любой час дня и ночи, подготовить все необходимое для начала уголовного расследования. Полицейские уже находились на месте преступления, собирая образцы ДНК, отпечатки и улики, и допрашивали подростков, обнаруживших труп. Как только Миллер отправит им материалы по делу Эллисон, полицейские нагрянут в дом семьи Эрнандес и механизм следствия будет запущен. Если какой-нибудь пронырливый журналист узнает о том, как была найдена Эллисон, им вдобавок придется справляться с волной репортеров, жаждущих узнать подробности.
Перед тем как закрыть дело, Миллер обязан зарегистрировать последние данные в ViCaP, программе подразделения ФБР по предотвращению насильственных преступлений, и внести общую информацию: дату и место, где девушку видели в последний раз, где было найдено тело, ее фотографию и бесстрастное описание основных сведений, которые будут использованы для составления статистики уровня преступности по районам и частоты определенных типов преступлений.
Миллер открыл карту ViCaP и отметил координаты напротив аптеки на Ямайка-авеню, в двухстах метрах от «Института Маллоу», и целых
Миллер уже собирался перейти на сайт «ЭМБЕР Алерт», чтобы закрыть объявление о поиске девочки, но перед этим уменьшил масштаб и еще раз посмотрел на карту, чтобы оценить расстояние от одной точки до другой. На экране горели сотни отметок различных цветов, каждая из которых обозначала определенный статус дела: зеленым помечались незавершенные случаи, по которым до сих пор шли поиски, красным – закрытые, когда разыскиваемый был найден мертвым, оранжевым – открытые дела, зашедшие в тупик, когда группа ждала новых зацепок, чтобы продолжить работу.
Миллер сильнее отдалил изображение и увидел, что на карте едва ли оставалось место, где не стоял бы красный флажок. Они были рассыпаны как капли крови на ковре улиц и парков. Зеленых точек было гораздо больше, но они горели на карте всего несколько часов. Историй со счастливым финалом было абсолютное большинство, но они пропадали с визуального регистра и хранились в личных архивах, чтобы информацию могли использовать, если случай вдруг повторится.
Оранжевые пометки, наоборот, встречались реже, но были не менее болезненными. За каждой оранжевой точкой скрывалось забвение, опустошенная семья, потерявшая надежду. На глаз Миллер насчитал дюжину в одном только Куинсе, и, к его удивлению, одна из них горела над зданием «Института Маллоу», той же школы, где училась Эллисон.
– Кто-то еще пропал в этой школе?
Бен кликнул по нему, и открылось окошко с текстом, выделенным жирным шрифтом. Глаза агента расширились, когда он прочитал: «Джина Пебблз, 3 июня 2002».
Он помнил Джину. Один из тех безнадежных случаев, который он уже почти полностью забыл, но который хранился в его памяти в виде печальной статистики для самоистязаний. Подробности уже стерлись из головы, но, увидев ее имя на изображении «Института Маллоу», Миллер вспомнил, как опрашивал ее одноклассников, не видели ли они чего-то подозрительного. То, что спустя девять лет из той же школы пропала еще одна ученица, могло быть чистым совпадением, но в мозгу агента уже зрело новое подозрение, хотя он не был уверен, что идет по верному следу. Бен Миллер хотел кликнуть по имени девушки, чтобы перейти к материалам дела, но вдруг заметил, что одна из точек горит ярче остальных. Она стояла над пляжем Бризи Пойнт, на юго-западной окраине Рокавей, всего в трехстах метрах от Форта Тилден, где была найдена Эллисон. Нажав на нее, он увидел оранжевую рамку и прочитал: «Рюкзак Джины Пебблз, 5 июня, 2002».
Его охватило чувство эйфории от мысли, что он обнаружил какую-то связь, вернулся на первую точку, кликнул на имя Джины Пебблз и открыл материалы дела. На экране высветилось сообщение: «Содержание передано в архив. Дело 172/2002».
Миллер рывком вскочил на ноги и набрал номер телефона. Немного спустя на другом конце ему ответил женский, почти механический голос:
– Да?
– Джен?
– Миллер? Твою мать, Бен. Я прилегла вздремнуть.
– Мне нужны документы по одному делу.
– Никто не звонит в архив в такое время. С чего ты взял, что я решила взять ночную смену?
– С того, что тебе наверняка хочется чаще видеться с нашим охранником Маркусом.
– Это так заметно?
– Приготовишь для меня дело 172/2002?
– 2002? Так… Оно… Должно быть… Да, оно должно быть внизу. Когда тебе нужно?
– Сейчас тебя не слишком затруднит?
На другом конце провода Джен фыркнула:
– Знаешь, мне только что снилось, что я выиграла в лотерею и ходила по архиву в бархатном халате.