Игра, финал которой - жизнь
Шрифт:
– Выйди на минутку, ма, - посмотрел он на нее. – Розалина, видимо, поговорить о чем-то хочет… - Вирджиния, ощущая, что лучше не спорить сейчас, когда он в таком состоянии, бесшумно вышла из комнаты и поднялась наверх, проверить, все ли в порядке с мужем и почему он так тихо сидит…
***
– И чего тебе от меня надо? – скрестив руки на груди, осведомился Антонин, буравя Роуз глазами. – За подарком на свадьбу пришла? Я по почте пошлю, погоди, - он поморщился от головной боли. Розалина неслышно прошла к нему и села рядом, сочувственно на него глядя. И наморщила носик.
– Ты пил? – нахмурилась она, осознав, чем пахнет. Она никогда не одобряла алкоголь,
– А тебе какое дело? – грубо отозвался он, резким движением отстранив руки, коснувшиеся было его лба. – Тебя должно заботить, пил ли твой муж… - язык с трудом поворачивался и голова ужасно болела, хотелось пить… И все же ему одновременно хотелось и прогнать ее и больше никогда не видеть, и чтобы она осталась еще на мгновение. Рядом с ним, совсем близко, со своими карими глазами и волосами, которые пахнут шалфеем… Он ощущал их запах так часто, когда они были вместе, когда он целовал ее, когда она, сидя под деревом в Школе, клала голову ему на плечо… Когда он любил ее. Он и сейчас любил ее, безумно тосковал и отчаянно и безнадежно желал вернуть, но он и ненавидел ее за все то, что она сделала с ним и продолжала делать.
– Я просто хотела убедиться, что ты… Ты в порядке… - она вздохнула, отводя глаза, влажные от непролитых слез. – Зачем ты пил?! Это вредно! И плохо! Я же столько раз говорила этого не делать! – рявкнула точно так же, как когда-то давно, в другой жизни, для них исчезнувшей навсегда… Тони метнул на нее сумрачный взгляд и вдруг осознал, что головная боль стремительно проходит, а в комнате раздаются странные чарующие звуки. Словно песня без слов… Песня Валькирии, Роуз часто раньше лечила его таким образом, и маму тоже. Но сейчас это казалось оскорблением, насмешкой над прошлым. И какое право имела она кричать на него? У нее есть муж, пусть на него и кричит. Хотя, конечно, на выбор она орать не будет, а вот на Антонина можно?! С внезапной злостью он довольно ощутимо оттолкнул ее еще дальше.
– Пью я или нет – тебя больше не касается, миссис Реддл! – обращение прозвучало в его устах как обвинение. В голосе скользнули одновременно боль, обида и ненависть. Но дальнейшего разговора не вышло, потому что сверху донесся отчаянный крик Вирджинии и стук, словно женщина упала. Долохов, голова которого почти уже прошла, метнулся наверх, взлетев по ступенькам меньше, чем за секунду… Розалина скользнула следом, безошибочно поняв по крику Долоховой, что дело не в самой Вирджинии, что та что-то увидела…
Николас сидел в кресле кабинета, как-то весь обмякнув на одну сторону, с полузакрытыми глазами. Казалось, не дыша. Лицо приобрело слегка синюшный оттенок, словно он задыхался, прежде чем упасть в обморок или же… Антонин заботливо усадил побледневшую мать на стул у двери, пока Вирджиния бормотала, начав задыхаться от волнения и приступа астмы, что-то про «умер».
– Он жив, - еще от двери заметила Розалина, моментально оказавшаяся около Николаса. Пальцы девушки коснулись шеи мужчины, неведомо откуда взявшееся зеркальце – у его полуоткрытого рта. Роуз, что-то проверив, обернулась к Долоховым:
– Дядя Николас жив, у него, наверное, сердечный приступ, я сейчас спою, чтобы уменьшить опасность, и отведем его в больницу… - она склонилась над мужчиной, открыв было рот, и вздрогнула, ощутив, как плечо стиснули сильные пальцы. Девушка
– Пошла вон.
– Что?! – девушка заморгала, глаза ее расширились. Долохов усмехнулся, взмахом палочки отправив в руку матери ингалятор, необходимый ей сейчас, чтобы дышать.
– Я сказал пошла вон. Из-за тебя мой отец при смерти, и маме плохо. Из-за твоей свадьбы и того, что ты вообще сюда притащилась. Тебя не звали, - его голос дрогнул от сдерживаемого гнева. – Пошла вон!
– Тетя Вирджиния? – девушка обернулась к Долоховой, снимающей приступ, что-то бормоча себе под нос. – Я помогу…
– Уйди из моего дома, дрянь, и больше не смей даже ногу на порог ставить, - едва начав нормально дышать, прошипела женщина. – Тони, малыш, ты сможешь доставить нас в клинику Мунго? – посмотрела она на сына, полностью игнорируя Розалину. Долохов же метнул на девушку такой взгляд, что желание спорить у нее исчезло моментально, уступив вине перед ним и желанию побыстрее исчезнуть… Розалина трансгрессировала, а вскоре Николас был доставлен в клинику, где врачам почти чудом удалось спасти ему жизнь. Вот только надолго ли, никто не мог предсказать – сообщив, что жить он будет, колдомедик шепнул Антонину, что из больницы Николас вряд ли выйдет быстро. Однако надеяться Долоховым еще ничто и никто не запрещало…
Отведя мать домой и уложив ее отдыхать, успокоив, что отец вот-вот поправится, Антонин ушел из дома, не в силах находиться сейчас в показавшихся после ее визита душными стенах.
Подумав немного, парень трансгрессировал было к Люциусу, но молодого лорда Малфоя дома не оказалось, и Долохов перенесся в Лютный переулок, бесцельно ошиваясь у лавочек с артефактами темной магии и ингредиентами для самых жутких и опасных зелий. Примерно полчаса такого шатания и заманивания его продавцами в их лавчонки и лачуги за спиной послышалось высокомерное:
– Антонин, а ты что тут делаешь? – он обернулся, глаза снова полыхнули мрачным огоньком, на губах появилась усмешка:
– Привет, Белла, - подмигнул он. – Так, осматриваюсь, интересно, чем торгуют, - Беллатриса кивнула с понимающей улыбкой, и показала на аккуратную сумочку, черную, в ее руках.
– А я вот решила кое-что подкупить, провожу опыты с… Знаешь, с какой магией, - она, все еще числившаяся на условном наказании, предпочитала пока что свое пристрастие к темной магии не афишировать. После того, как Реддл объявил, кто виновен в смерти Миртл, девушка, сообразив, что он и есть наследник Слизерина, раз управлялся со змеем, предложила ему выслушать ее идеологию, искренне предположив, что он мог бы возглавить их на этом пути. Фанатичное желание установить господство чистоты крови и превратить маглов в рабов волшебников жило в ней с детства, хотя до четвертого курса и не проявлялось… И вот оно проявилось, чудовищное и пугающее в самой сути своей. – Домовиков посылать глупо, да их у нас и всего-то двое, - покривилась она. – И эти тупые создания уже каждый по два раза приносили мне не то, что я хотела… Головы бы им срезать… - усмехнулась девушка. – Зайдешь в гости? Обменяемся новостями, расскажу про свои наблюдения и достижения, ты ведь тоже интересуешься… С мужем, правда, не пересечешься. Он где-то в поездке у меня, - махнула она рукой. Чуть меньше года назад Антонин был приглашен на свадьбу Беллатрисы и Родольфуса Лестрейнджа, двумя или тремя годами их старше, с которым Блэк сосватали родители для соблюдения чистоты крови. Хотя сама Беллатриса ровно никаких чувств к мужу не испытывала, она не сопротивлялась этому браку и союз заключен был быстро и без малейших осложнений.