Игра Госпожи
Шрифт:
Победная улыбка тут же сползла с жирного лица. А вот и выкуси! Не знаю, что меня ждет, но надо хотя бы проверить блефует он или нет. Он сказал умру через несколько недель, значит сразу меня не убьют. Интуиция выла, что признаваться ему в своем иномирянстве нельзя, а я не так уж часто слышала ее голос. Решила прислушаться.
В этот раз не показалось, мужчина оскалился и медленно поднялся из кресла. Вся уверенность в правильности собственных доводов испарилась без следа. От тяжелого взгляда черных глаз по спине пополз холодный пот.
– Господин, прошу вас! Дайте мне шанс обучиться. Я буду самой старательной ученицей, я обещаю, что…
– Закрой пасть, шлюха. Не хочешь по-хорошему, значит будет по-плохому. Немедленно скажи свое
От этих слов меня окутал страх, и я приготовилась к обещанной боли от невыполненного приказа, но ничего не происходило. Мы просто продолжали изучать друг друга глазами.
– Идиотский своенравный ошейник…
С этими словами он схватил меня за волосы и резким движением скинул с постели на пол. А после не сдерживаясь ударил ногой в живот несколько раз. От резкой боли перед глазами все поплыло, запоздало поняла, что на глаза навернулись слезы. Головная боль тут же вернулась с удвоенной силой. Как только мне удалось наконец сделать вздох, я начала всхлипывать. Как же все паршиво складывается…
Глава 3. Самая темная ночь
– Вставай дрянь и иди за мной.
Оставаться на полу было опасно, но идти за ним после такого тем более не улыбалось. Может если выплеснет всю злость сейчас, даст мне время хотя бы прийти в себя. Я осталась лежать, и тут почувствовала, как кольцо кожи на моей шее нагрелось и начало сжиматься словно удавка, а по телу начали расходиться волны боли. Нарастающей боли. Казалось все мои нервные окончания взбесились, а в голове набатом звучал последний приказ Господина… Вставай. Не в силах больше сдерживаться я заорала, хотя набрать полную грудь воздуха все еще не удавалось. Однако боль от ударов ногой в живот и ребра почти затерялась на фоне все нарастающей магии ошейника, которая словно пыталась вывернуть меня наизнанку. Вставай – снова отдалось набатом в голове. Я должна встать. Пошатываясь и хрипя не в силах больше выдавить крик, я наконец поднялась на ноги. Боль тут же отступила, уступая место новой. Звонкая пощечина чуть не сбила меня с ног.
– Не смей орать, дрянь, слуги могут услышать.
Язык моментально приклеился к небу, и я сжала челюсти. Если бы ненависть во взгляде могла убивать, мой ненавистный супруг уже распрощался бы с жизнью. Однако на мой взгляд он отреагировал расслабленной и полной превосходства ухмылкой.
– Я ведь объяснил тебе как действует ошейник. Все-таки женщины глупые создания. Как ты могла заметить, магия ошейника не заставит тебя говорить или чувствовать то, что я приказываю, но все остальные приказы ты обязана выполнить. Уже три года ждем, когда этот изъян смогут исправить. Но это не важно, мы с тобой обойдемся и без магии, дрессировке поддаются все. Главное найти подход. – он замолк, словно ожидая моего ответа на эту гнусную реплику, или может ждал, что я заплачу и стану молить о пощаде? Пожалуй, после той боли, может и стала бы, вот только в глубине черных маленьких ненавидящих глаз я теперь отчетливо видела свою судьбу. Пощады не будет…
– Следуй за мной.
Не дождавшись ответа, мужчина двинулся к выходу. Я последовала за ним, позволяя себе наконец осторожно осматривать место, в котором оказалась.
Комната была большой и богато обставленной. Дорогие ткани, искусно выделанная древесина, балдахины над кроватью, бархатные шторы. Хозяин поместья знал, что такое роскошь. Она была не кричащей, везде приглушенные пастельные тона, но усомниться в том, что в доме водятся деньги, не приходилось.
– Опусти глаза в пол, ни на кого не смотри, следуй за мной на два шага позади. И не вздумай ослушаться. Впрочем, последствия тебе уже известны. – с этими словами мы вышли в просторный светлый коридор с высокими потолками.
Не осмеливаясь нарушить приказ, я шла как мне было велено. Пока смотрела под ноги, удалось разглядеть свой наряд и фигуру. Совсем не дурно. Если мужчина был
Пройдя по широкому ковру, богатого темного фиолетового оттенка, мы вышли к балкону, с двух сторон от которого спускалась лестница. Корнелиус пошел вниз, я следовала за ним. Ощущения во всем теле более всего напоминали тяжелейшее похмелье. Голова была какой-то легкой, но слегка кружилась и болела, словно мышцы шеи держали ее с большим трудом, тело казалось слабым и меня сильно штормило.
Спустившись и пройдя мимо огромной входной двери, словно ворота в замок, а не дверь в поместье, мы отправились налево в большой зал. В центре стоял массивный деревянный стол, окруженный стульями. Видимо здесь располагалась столовая, ну или некая обеденная зона. Пройдя мимо мы вошли в кухню, где работала довольно массивная женщина.
– Селина, выдай стакан воды и ломоть хлеба. – глянул в мою сторону – можно и вчерашнего.
Вот же урод! Этим он кормить меня собрался? В животе предательски заурчало. Разглядеть женщину я толком не могла, так как был приказ смотреть исключительно в пол, однако услышала ее голос, когда она начала лебезить, явно заискивая перед хозяином особняка:
– Стоит ли переводить еду на это недоразумение, уважаемый Господин? Свиней ведь еще кормить, а эта того и гляди помрет сама скоро.
Блеск. Видимо ждать сострадания не приходится. Но почему? Бедная девочка, пускай и «госпожа», которую несколько месяцев насиловало вот это, чем она могла насолить кухарке. Была жестока? Что ж даже если и так, какой бессердечной надо быть, чтобы, видя меня сейчас в таком состоянии, предлагать оставить без еды. Без куска вчерашнего хлеба, ради всего святого!
– Я твоего мнения не спрашивал.
– Конечно-конечно Господин, сейчас же все принесу.
Через минуту мне в руки сунули стакан воды и полбуханки хлеба. Каким он там был, вчерашним или сегодняшним, мне вдруг стало все равно. В руках я ощущала хрустящую горочку и пахло от хлеба изумительно. Я сглотнула слюну, но приступать к трапезе не спешила. Не хотелось снова нарваться на унизительный приказ или, того хуже, на боль. Как можно достовернее изобразив безразличие, опустила руку с хлебом, продолжая при этом держать стакан с водой и смотреть в пол.
– Идем.
Мы вернулись обратно тем же путем, однако в этот раз следовали направо от лестницы. Шагая вслед за Корнелиусом, я продолжала, насколько позволяла поза, косить глаза и изучать дом, от этого головная боль усиливалась, но я должна видеть окружающую меня обстановку, это может спасти мне жизнь… Позолота на периллах, картины на стенах, статуи из белого камня похожего на мрамор обнаженных мужчины и женщины с двух сторон от лестницы.
В следующей зале почти вся левая стена оказалось застекленной, двери балкона и огромные уходящие в пол окна выходили на сад, или некий парк. Одна из створок была открыта, в комнату ворвался аромат каких-то цветов и возможно фруктов. Запах был чудесный, такой весенний, а картинка за окном умиротворяющей. В окружении цветов и распустившихся деревьев, в центре парка стоял фонтан, брызги от которого сверкали и переливались на солнце. От моих попыток рассмотреть этот внезапный уголок живой красоты боль в глазах стала почти невыносимой. В этот момент мимо прошагал мужчина, возможно кто-то вроде дворецкого, сообщив что комната готова.