Игра Хаоса. Книга двенадцатая
Шрифт:
— … Да падет всякий, кто стоит на пути истинного Света. Ибо нет силы, способной противостоять ему. Творящий истину да сокрушит всякое зло, вставшее супротив него…
Волна за волной, колокольный звон разносился по округе, разгоняя ненавистную тишину. Проклятый туман, не выдержав прикосновения Света, отпрянул, отступая перед ним. И вот он снова увидел их: рыцарей осталось только двое, но девушка с парнем живы. Почувствовав его поддержку, странники с удвоенной силой побежали вперед, буквально таща за собой друг друга по усыпанной костями земле. Они замешкались лишь у невысокой стены, окружавшей храм. Девчонка напрасно пыталась открыть калитку, запертую им
Он побежал вниз, почти кубарем скатившись по деревянным ступеням, не чуя ног, промчался по заботливо ухоженному огороду и, наконец, откинул толстую щеколду, удерживавшую дверь. Рыцарь был уже один. Потеряв сияние и силу, упав на колено, он поддерживал лишь щит, трещавший под ударами десятков сгустков тумана, что пытались его обхватить. Девушка стояла спиной к калитке, удерживая перед собой и своим другом щит Отца, не сразу заметив, что дверь уже открыта. С силой ухватив ее за плечо, священник буквально затащил ее внутрь, а следом ухватился за плечи парня, с трудом потянув на себя. Рыцарь пал, когда ноги юноши оказались за порогом храмовой ограды. Черно-серые пряди тумана, запоздало рванув вперед, тут же отдернулись обратно, словно коснулись чего-то запретного для них…
Ния огляделась по сторонам, пытаясь осознать увиденное, просто поверить, что это вообще есть. Весь этот храм, монастырская ограда, старенький священник с символом Паладиуса на груди, удивленно смотрящий на них с Рэном, словно тоже сомневаясь в реальности происходящего…
Все это казалось каким-то абсолютно нереальным сном или бредом: храм Паладиуса… в Бездне?!! Как это в принципе может быть? Она осторожно провела рукой по земле, пытаясь убедиться в ее реальности, затем робко коснулась рясы священника, после чего, подняв голову, посмотрела ему в глаза. В ответ тот аккуратно провел рукой по ее лицу, тоже желая увериться в ее существовании. А затем тихо, с затаенной надеждой в голосе, спросил:
— Умоляю, скажи, что ты настоящая!
Она попыталась что-то произнести в ответ, но все, что смогла — это обнять его за колени и тихо заплакать. Слезы лились потоком, словно из нее выбили ту невидимую опору, что поддерживала все это время.
Священник молча гладил ее по голове, не прерывая и не мешая.
Спустя час…
Старая дверь со скрипом открылась, и перед глазами Нии предстала небольшая комнатушка с парой кроватей внутри. Старый половик на полу, тощие подушки на кроватях, выцветшие шторы и цветок на окне, что немного оживлял скромную обстановку.
— Это гостевая комната, — произнес священник, идущий следом с охапкой постельного белья под мышкой и ведром воды в другой руке. — Раньше мы их держали для странствующих паломников или просто людей, что оказались в нужде, которым негде было переночевать. А потом…
Он замолк на несколько секунд, прервавшись на полуслове и опустив взгляд.
— Здесь уже так давно не было никого, что я даже не помню, когда открывал эти двери в последний раз. Даже забыл, что они у нас вообще есть, пока вы не пришли.
Он снова замолчал, пытаясь подобрать слова. Ния, бережно устроив спутника на кровати, тихо подошла, взяла из рук старца ведро и отставила в угол, стопку белья пристроила на свободный топчан. А затем крепко обняла стойкого служителя.
— Мы есть, мы настоящие, и очень благодарны за то, что вы спасли наши жизни. У вас наверняка тысячи вопросов, у меня их, поверьте, не меньше. Вы сможете задать их все и получить на них ответы. Но позже. Я вас
— Я понимаю тебя, дитя, — отец Игнациус сделал шаг назад, внимательно на нее посмотрев. — Отдыхай, здесь вы в безопасности. Когда захочешь поговорить, я буду либо в церкви, либо во дворе.
Он уже вышел за порог, когда, внезапно обернувшись, благословил Нию с Рэном, выведя в воздухе половину круга — встающее солнце, символ Отца. Волна ощутимой силы пробежала по девушке, заставив ту удивленно вскинуть бровь. Она не ожидала подобного. У спутника же и вовсе, пусть и едва заметно, в ответ засветилась правая рука. Священник молча, ничего не говоря, сразу прикрыл за собой дверь, и через пару секунд заскрипела лестница, ведущая вниз.
Ния, так и не сумев понять, что это сейчас такое было, скинула с себя грязную одежду и, ополоснувшись водой из ведра, рухнула на кровать, заснув еще до того, как голова коснулась подушки.
Отец Игнациус торопливо шел вниз, но все его мысли занимало произошедшее. Эта девушка, ее спутник, кто они? Зачем здесь? С одной стороны, его страшило присутствие других людей, а с другой — сердце билось в груди сильнее набата: «Он не один!!!» Все так странно, запутанно. В душе бушевала целая буря из разных оттенков чувств. То, что они не есть зло, он понял, едва странники сумели перешагнуть порог храмовой ограды — даже сильнейшие из демонов, еще до того, как опустился туман, не смогли этого сделать. Но почему они вообще здесь?
Священник воскресил в памяти ощущения, нахлынувшие после того, как он благословил пришедших. Сила обволакивала девушку грозным гремящим потоком, пусть изрядно иссякшим сейчас. Но пройдет время, и ее источник наполнится вновь, она сильна и может быть очень опасной. Ярко-синий отблеск в ауре раскрывает ее специализацию — ментал. Но было что-то еще. Духовное зрение четко показало еще одну отметку, что заставила его напрячься, а затем отвести взгляд. Хаос. Но это не знак подчинения или служения, а скорее защита от создавшей печать силы, несущая предупреждение всем почитателям Владыки Перемен, что это дитя под его покровительством. Грозный символ, но не таящий в себе зла. Странно, чем она смогла привлечь к себе внимание старшего бога, да еще и снискать его милость, что получила подобную награду? А ничем иным печать на ней быть не могла.
Теперь юноша. Перед мысленным взором почти сразу встало сияние ауры с метками силы, вплетенными в нее. И вот на них он свой взгляд задержал надолго, пытаясь осознать и воспринять увиденное. Этот багровый сгусток возле сердца — метка служения Смеющемуся Господину. Выходит, парень один из Игроков, когда-то давно им рассказывали о хаоситах в духовной семинарии. Но что он делает здесь, а не в Радуге миров? Сопровождает девушку, телохранитель? Или у них здесь какие-то дела? Но ведь это не все… В памяти вновь всплывают другие аурные следы: большая печать четырех стихий с незаполненным огненным фрагментом. Ее могли оставить лишь боги или великие духи. Но сильнее всего его удивило иное: тот едва видимый свет, что исходил от руки юноши, откликнувшись на его благословение. Это сила Отца, пусть и укрытая от чужих глаз. Как странно. Но как он смог ее получить? Насколько он помнил, Игроки несли лишь смерть и разрушение. Но тем, кто сеет такое, Свет ни за что не доверят…